Оглавление
Когда опустились сумерки, я направился в сторону Большекаменска. Куда добрался, как и рассчитывал, к полуночи. Поначалу обходить участки, освещаемые газовыми фонарями, было не так уж и трудно. Окраины вообще лишены подобных изысков. Об электрическом освещении тут и не задумываются. Оно для аборигенов пока в диковинку.
Вообще по городу как-то особенно много конных и пеших патрулей, от которых то и дело приходилось укрываться. Что, впрочем, не составило труда даже на освещённых участках. Оно, конечно, сложней, но не настолько, чтобы превратилось в настоящую проблему.
Кремль, на территории которого и находилась главная усадьба, опоясан хорошо освещённой высокой стеной, но и тут никаких сложностей. Григорий был тем ещё непоседой, и ночные отлучки для него являлись обычным делом. Выпить с друзьями вина, пощипать цыпочек. Да просто вырваться из-под родительской опеки. Поэтому он озаботился маршрутом, по которому тайком проскальзывал за пределы усадьбы и возвращался обратно.
Я присел за кусты, изображая из себя пустое место и пропуская патруль, обходивший наружный периметр по дороге вдоль стены. Обычно тут охраны нет. Это результат усиления из-за чрезвычайной ситуации. Убедившись, что стражники прошли, подступился стене, выбрав участок с мёртвым пространством, прикрытым чёрной вертикальной полосой тени, отбрасываемой от газовых фонарей.
Окинул её взглядом. В темноте видно плохо. Но руки и ноги реципиента и так всё помнили. Как там говорится: сапоги дорогу знают? Вот и тут также. А у меня ещё и абсолютная память. Словом, никаких трудностей.
Как только пальцы левой руки ухватились за выступающий камень, правая тут же нашла трещину чуть выше, а носок левой ноги оказался в выбоине. Подтянулся, нашёл, куда пристроить носок правой и переместить левую руку. Так и забрался, словно по лестнице, на почти трёхсаженную высоту.
Не без риска. Но что уж тут поделать. Григорию в этом плане было проще. Он в такие походы обычно брал с собой ещё и «Лист». Амулет, вступающий в конфликт с законами гравитации. Его обладатель не падал камнем вниз, а планировал, опускаясь на землю даже медленней, чем на парашюте. Но тут есть нюанс. Если ты находишься хотя бы в бочке, то грохнешься с высоты, как оно и положено. А потому лучше из неё выпрыгнуть.
Будучи уже у самого верха, я замер, ожидая, пока пройдёт патруль из двух стражников. Потом выждал ещё немного, давая им возможность удалиться, и только после этого парой рывков выбросил своё тело наверх.
Григорий в таких случаях просто спрыгивал, делая ставку на «Лист». Благо зарядить амулеты ему не составляло труда. У меня этого камня не было. Поэтому пригнулся и на мягких лапках двинулся вслед за патрулём к месту, где парень поднимался наверх.
Наконец повис на руках и нащупал носком первый выступ. Спускаться было не в пример труднее, чем подниматься. И это несмотря на мою абсолютную память. Просто Григорий никогда не спускался подобным образом, и потому в его памяти эти сведения отсутствовали. Приходилось всё время координировать свои действия от обратного. Это как что-то делать, глядя в зеркало.
Спуститься до конца не успел. Патруль уже возвращался. Поэтому спрыгнул примерно с саженной высоты. Получилось удачно. И тихо, и не ушибся. Быстро скользнул в очередную тень, отбрасываемую стеной, пережидая, когда стражники минуют меня. Наконец сорвался с места и, пробежав открытый участок, скользнул за первое дерево в парке. Глянул обратно на стену. Порядок. Всё тихо.
Не выходя на дорожки, прямо по газонам, придерживаясь кустов и деревьев, добежал до центральной усадьбы. При этом приходилось постоянно прятаться и проявлять куда больше осторожности, чем обычно.
Понятно, что устранение великого князя с семейством организовал сам Александр Иванович, а не кто-то там со стороны. Однако об этом знают только особо приближённые и доверенные лица. Усиленные меры безопасности — показуха для всех остальных. В особенности на территории кремля.
Наконец подобрался к главной усадьбе. Всё как всегда. За исключением прошедшего мимо очередного патруля. Вот же неймётся им. Хотя чего это я. Дело служивое. Приказано патрулировать, вот они и патрулируют.
Снял туфли и, связав их шнурки, повесил себе на шею. Во-первых, с ними не так удобно. А во-вторых, они могут оставить следы. Григорий всегда так поступал. Вот и я пренебрегать не стал.
Подбежал к постаменту одного из гранитных атлантов, поддерживающих балкон фасада. Ухватившись за голень, запрыгнул наверх, потом схватился за верхний край его набедренной повязки, подтянулся и сунул ногу между стеной и коленным сгибом. Ухватившись пальцами за декоративный шов фасада, подтянулся ещё выше, сумел разместить ногу уже на поясе, потом дотянулся до локтя и, подтянувшись, схватился за гранитные кудри. А там и балкон. Перемахнул через балюстраду и осмотрелся. Тихо.
Тенью скользнул к окну своей комнаты. Оно, конечно же, закрыто. Но Григорий предусмотрел и этот момент, поэтому открыть створку мне не составило труда. Распахнулась она совершенно бесшумно, масла в петли княжич не жалел. Я соскочил с подоконника на паркетный пол моей комнаты и прикрыл окно. Тихо. Вот и ладно. Я тут ненадолго. Заберу кое-что и уйду.
Первое, что я сделал, это подошёл к своему секретеру. Ну ладно, секретеру Григория. Не суть важно. Действуя на ощупь, выдвинул ящик и извлёк малахитовую шкатулку или, скорее, футляр, где хранились все мои амулеты. Перебрал перстни, ощупывая огранку камней. Ага. Вот он. В известных мне мирах эта огранка называлась «маркиз», здесь именовалась «Кошачий глаз».
Едва пальцы коснулись нужного камня, как мир вокруг из чёрного превратился в серый. У рубина заряда в один карат хватает на десять часов непрерывной работы. Плюс-минус в зависимости от степени освещения. Бриллиант какую-то часть Силы восполняет, топаз, наоборот, теряет. Активируется амулет самостоятельно при недостаточной освещённости. Это неудобно, а потому от постоянного ношения лучше воздержаться. Но сейчас я надел перстень на левый безымянный палец.
Прозрев, я снял разряженный «Панцирь» и надел другой. Этот поменьше, десятикаратный. Но тоже вполне себе серьёзная защита. Шутка сказать, он гарантированно противостоит трём выстрелам в упор из армейской винтовки. А если хотя бы с двадцати пяти сажен, то уже и четырём.
Два амулета с одинаковым назначением носить не рекомендуется. Они вроде как и работают, но не синхронно. К примеру, наличие двух «Панцирей» вовсе не гарантирует, что твоя защита увеличивается вдвое. Невозможно предугадать, какой из амулетов перехватит на себя функцию защиты. Может получиться и так, что ты рассчитываешь на защиту от десятка попаданий, а тебя достают уже третьим. Потому что защиту на себя забирал слабейший из камней. И такая ситуация со всеми пассивными амулетами. Теми же «Лекарями» или «Разговорниками» можно хоть всему обвешаться. Их ведь нужно активировать.
Надев на безымянный палец правой руки «Лист», накрылся одеялом, запалил ацетиленовый фонарик и снял «Кошачий глаз». С ним ничего не рассмотреть, всё в серых тонах. А мне знать надо. Взял перстень с александритом и, поднеся к другим камням, проверил их состояние. В «Лекаре», судя по изменившемуся цвету, едва ли четверть наберётся. «Кокон» потерял половину заряда. «Кольчуга» тоже просела где-то на четверть. Значит, могло прилететь ему каким-то куском искорёженного металла. Камни только что надетых перстней полны Силы.
Проверив состояние камней, вновь надел «Кошачий глаз», погасил фонарь и откинул одеяло. Закрыл крышку малахитовой шкатулки и отложил пока в сторону. Её я потом заберу с собой. Малахит обладает уникальной способностью. Он экранирует Силу. Положи второй «Панцирь» в такую, и можешь без опасений использовать один амулет, а как только поймёшь, что количество его заряда приблизилось к опасной черте, смени на заполненный.
Управившись с амулетами, двинулся к оружейному шкафу. Не стоит забывать, что я теперь как бы ни совсем дома. И даже совсем не дома. Родная для Григория усадьба превратилась в осиное гнездо. Хм. Или скорее в змеиное кубло.
Едва открыл створки, как потянулся к отдельно стоящей коробке патронов. Княгиня в прошлом году на семнадцатилетие купила Григорию три десятка «Пробоев». Их, вообще-то, и поштучно продают, но дарить некратное число, как-то неправильно. А тридцать вполне практично. Или шесть перезарядок для барабана на пять камор, или пять на шесть.
Ну и «бульдог», ясное дело, с накладками из слоновой кости и серебряной насечкой. Просто княжич предпочитал обычный, воронёный. А нарядный вон он, подвешен за скобу, как экспонат. Слишком уж вычурный. Княгиня любила всё эдакое, аляповатое.
Зарядив «бульдог», не тот, вычурный, к которому даже прикасаться не стал, почувствовал себя несколько уверенней. После чего взял двуствольную вертикалку-безкурковку и, переломив, загнал в стволы пару пулевых патронов.
В стойке есть ещё два магазинных карабина. Мне не было нужды брать их в руки. Оно конечно, оружие я люблю, и повертеть его интересно, но вот времени на это нет. Однако память Григория и так подсказала мне всё, что нужно.
Германский маузер новейшей конструкции с трубчатым магазином на шесть патронов. Деревянное ложе на всю длину у дульного среза крепится стальной муфтой с мушкой.
И русская берданка с точно таким же ложем и магазином. Но вот затвор, как и в других мирах, под сорок пять градусов. Как говорится, хоть кол на голове теши. Зато я не помню, чтобы трубчатый магазин прижился на берданке, так как неизменно происходил накол капсюля и выстрел прямо в магазине.
Вероятно, причина в том, что тут патрон изначально разрабатывался под такую схему. Потому что, как только появилась концепция унитарного патрона, винтовки сразу начали проектировать как многозарядные. В такое решение внесли свою лепту амулеты, на которые одного выстрела зачастую недостаточно.
Именно по этой причине я и остановил свой выбор на гладкоствольном ружье. Весьма убойный аргумент. Энергия выстрела двенадцатого калибра такова, что пробьёт стандартный трёхкаратный амулет с одного выстрела.
Другое дело, что у него отдача серьёзная, и с точностью не слава богу. Попасть тяжёлой пулей дальше семидесяти шагов уже достаточно сложно. Но в городе, как и в усадьбе, о больших дистанциях говорить не приходится. Так что выбор однозначный. Вот армия совсем другое дело. Потому и отошли от таких калибров, предпочтя одному выстрелу два.
Снял с крючка патронташ на тридцать патронов. Извлёк дробовые и картечные, загнав на их место только пулевые. Причём выбирал именно с тяжёлой пулей. Есть ещё и с лёгкой. Благодаря войлочному хвостовику, одновременно являющемуся и пыжом, их прицельная дальность доходит до двухсот шагов. Вот только мощность выстрела при этом уступит карабину. Для охоты хороший выбор. Для боя уже не очень. Для гарантированного поражения стандартного «Панциря» понадобятся два попадания.
В охотничью сумку забросил остальные пулевые и картечные патроны. Дробовые брать не стал. Незачем. Переснаряжать боеприпасы я не собирался. Уж с чем с чем, а со средствами у меня никогда трудностей не было. В смысле не на начальном этапе, когда потребности более чем скромные. Вот когда брался за что-то серьёзное, тогда да, денег всегда не хватало.
Туда же отправил мягкий кожаный чехол для ружья, из-за чего сумка раздулась чуть ли не вдвое. Это сейчас в нем нет нужды. Но потом расхаживать с дробовиком в открытую как-то неправильно. Беды особой от этого, может, и не будет. Но внимание к себе всяко-разно привлеку.
Покончив с этим, потянулся к поясу-патронташу, на котором висел охотничий нож и револьвер. «Смит-Вессон» русской модели. Вот так. Вроде бы другой мир, иные реалии, а общего хватает. Чтобы пробить стандартный амулет, потребуется пять-шесть попаданий. Но ведь не все в этом мире владеют амулетами. Подавляющее большинство о них даже не помышляет. Другие банально экономят на перезарядке их Силой, ибо удовольствие не бесплатное. А третьи используют топазы, теряющие заряд, и, как следствие, со временем слабеющие.
К чему это я. Оружие лишним не будет точно. С ним оно как-то спокойней. А вот эти два образца не вызовут никаких вопросов, так как не имеют каких-либо особых примет, стандартные строгие формы, без изысков. В меру потёртые и поцарапанные из-за регулярного использования.
Этот мир не удивить вооружёнными гражданскими. Огнестрел купить вообще никаких проблем. Получить разрешение в полиции потребуется только на приобретение военных образцов. Да и то это касается винтовок или картечниц. Револьверы, дробовики и капсюльники продаются невозбранно.
В патронташе полсотни патронов. Ещё две коробки по столько же полетели в сумку. Больше нет. Ну и ладно. На первое время вполне достаточно, а там разберусь. Не впервой.
В платяном шкафу нашлось два комплекта чистой и выглаженной одежды для неофициальных выходов в город. Ну вот любил Гриша гульнуть с друзьями в сомнительных заведениях. Ничего особенного. По паре туфель и ботинок, брюки, рубашки и жилеты. В одном варианте сюртук, в другом пиджак. Из головных уборов две практически одинаковые шляпы-федоры.
Всё в меру ношенное, ткань средненькая. Княжич купил эти комплекты в магазине готовой одежды. Где её под него и подогнали. Довольно прилично, но видно, что это работа не лучших портных княжества. То, что мамка прописала.
Один комплект с сюртуком надел на себя. Нужно же будет потом где-то прятать ружье. Кстати, ещё один аргумент в пользу этого оружия. Разобрать на две части, подвесить за ремень на шею и прикрыть полами сюртука.
Второй костюм уложил в армейский ранец. Туда же пошли запасные рубашки, нижнее белье, носки. Разве только шляпу брать не стал. Она там изомнётся так, что после мне её в порядок нипочём не привести. А носить черт знает что как-то не хочется.
К слову, ранец у княжича это как память об армейской муштре. Я ведь говорил, что он прошёл серьёзную военную подготовку. Удобная штука, хотя и не такая вместительная, как хотелось бы. Пришлось от многого, находившегося там, избавиться. Но не от всего. Кое-что из армейского имущества мне может пригодиться. Мало того, вместо шинели приторочил плащ-накидку. Так. На всякий случай.
Вернулся к секретеру и прибрал шкатулочку во внутренний карман сюртука. После чего выдвинул очередной ящик, где обнаружилась пачка купюр. Две тысячи двести двадцать рублей. Хорошие деньги! Оно конечно, всё познаётся в сравнении. Княжичу ежемесячно выдавалось десять тысяч на карманные расходы. И для него сумма как бы и не больно-то впечатляющая. Тем более на фоне стоимости его амулетов. А тот же инженер на заводе имел годового жалованья порядка тысячи двухсот, да ещё и содержал на эти деньги семью.
Были у княжича и драгоценности. Камешки в них не чета тем, что шли на амулеты. Не отличающиеся чистотой, что в моих реалиях ценились не так дорого, здесь как раз являлись ювелирными украшениями. Ну и само золото стоило не так уж и мало.
Княжичу его месячного содержания хватало далеко не всегда. А потому он пользовался услугами одного теневого ростовщика. Не обращаться же ему в ломбард. Мужичок занимался и скупкой краденого, но Григория это мало волновало. Главное, что не болтал лишнего. Что как нельзя лучше устраивало и меня. Того, что это выведет на мой след, я не опасался.
Смерть реципиента зафиксировал лично целитель рода Демидовых. И ошибиться он не мог. Да, в общем-то, и не ошибся. Я вселился в уже фактически мёртвое тело, покинутое душой. А ЕИПЗ произвело реанимационные мероприятия. И уже после я закрепил успех «Лекарем». Так что если и будут искать, то тело княжича. Ну и отрабатывать вариант с самозванцем, обдумывая, кому это интересно.
Все драгоценности я смел в охотничью сумку, пристроив её сбоку. Жаль, что княжич был не девочкой. А то бы побрякушек было бы больше. Шутка.
Я уж лучше обойдусь четырьмя массивными золотыми цепочками разного плетения для часов. Золотыми карманными и наручными часами с золотым же браслетом. Инкрустированными бриллиантами чистейшей воды, но размерами до одного карата. Да четыре комплекта запонок и брошей для жабо. Все с крупными камнями. Правда, чистые только изумруды. Бриллианты с включениями, рубины с микротрещинами. Но для этого мира такое нормально. Чистые камни предназначаются только для амулетов.
Разобравшись с трофеями, я взял пару листов для рисования, скрутил их в трубу и зафиксировал шнурком от ботинка. Извлёк «бульдог», высыпал из него патроны и, сунув руку с оружием в неё, несколько раз нажал на спусковой крючок. Отработавший самовзводом курок сухо пощёлкал по пустым каморам. Отлично! Всё работает. Как надо.
Вновь зарядил револьвер. После чего набросил на плечи лямки ранца, пристроил за спиной двустволку, сунул руку с «бульдогом» в трубу и, подхватив большое банное полотенце, намотал на получившуюся конструкцию, её перевязал поясом от банного же халата. Эдакий эрзац-глушитель. Может, и можно придумать что-то более эффективное, но мне на ум ничего умнее не пришло.
Готов. Мелькнула было шальная мысль навестить спальню князя и княгини. Вот уж где можно было бы разжиться амулетами и теми же драгоценностями. Но по здравому размышлению я решил всё же не наглеть настолько. Дерзость и риск, они хороши в меру. И то, что я творю сейчас, это даже не наглость, а нечто за гранью.
Выбрался через окно, приблизился к балюстраде и, сев на неё, перекинул ноги, после чего оттолкнулся. При этом рефлекторно приготовился к короткому и стремительному полёту. На деле же спланировал и, миновав подъездную дорогу вдоль фасада, мягко приземлился на газоне шагах в пятнадцати от дома. Чертыхнулся и поспешил уйти с открытого места.
Надо бы учесть на будущее и просто прыгать вниз или отталкиваться послабее. А то ведь, пока планируешь, не можешь повлиять на ситуацию. Ни ускориться, ни изменить направление. Летишь по строго заданной траектории с учётом действия амулета. А потому можно оказаться и подстреленным к нехорошей маме. Хорошо хоть, пока остался незамеченным.
Лёгкий толчок в спину, словно кто-то ткнул пальцем, я почувствовал одновременно с долетевшим до меня звуком выстрела. Следом прожужжала вторая пуля. И только потом послышался окрик и тревожная трель свистка. Вот молодцы! Что за дурная привычка сначала стрелять и только потом окликать.