Оглавление
Александр Стриженко, для друзей и коллег из Морского заповедника просто Стриж, стоял на боку морского контейнера и с тоской смотрел на постапокалиптический пейзаж, простиравшийся на месте ещё час назад уютной и ухоженной долины реки Рязановки. На месте популярной среди отдыхающих горожан Экофермы, где можно было подоить настоящую живую козу, самостоятельно оседлать лошадь или пони и покататься на них, постричь овцу, погладить пятнистого олешку и потискать доместицированного[1] лисенка, виднелся завал из грязи и строительного мусора. Устояло только сложенное из пеноблоков двухэтажное здание гостиницы, по самую кровлю заваленное мешаниной из переломанных сэндвич-панелей от гостевых домиков, ранее плотно облеплявших приустьевую часть реки, вырванных с корнем деревьев и поднятых со дна бухты Бойсмана песка и камня. Все это сверху обильно удобрено речным илом и прелой листвой.
Впрочем, что Экоферма?! Вся долина реки, на сколько хватало глаз, представляла аналогичное печальное зрелище. Разве что ниже по течению не было видно ни одного уцелевшего строения. Даже новомодные трехэтажные отели с крытыми бассейнами не выдержали удара разгневанной стихии. Да и само море выглядело не намного лучше. Взбаламученное до грязно-серого цвета, загаженное плавающими обломками и мусором, оно слилось с прилегающим обильно напоенным водой побережьем в плохо разделимую грязную жижу.
За то время, пока Сашка отсиживался на контейнере, не в силах ни успокоить, ни терпеть бьющуюся в истерике китаянку, волна еще трижды накатывала на истерзанное побережье, но вызванные афтершоками[2] волны не шли ни в какое сравнение с первой гигантской волной и не проходили и половины пути до автотрассы. Вот только автомобильному мосту через речку хватило и одной, самой первой волны. Бетонные плиты, спокойно выдерживавшие многотонные фуры, караванами мотавшиеся в Китай и обратно, под напором цунами опрокинулись со своих опор и, упав, запрудили речное русло. Вода прибывала на глазах, постепенно затапливая ту часть долины реки Рязановки, куда не докатилась волна, поднятая за сотни километров отсюда, у берегов далекой Японии.
Стоявший впритирку к контейнеру «хайлюкс» наконец перестал рыдать и раскачиваться. Похоже Лоло прошла бурные стадии отрицания и гнева, вот только непонятно на какой из последующих менее экспрессивных стадий: торга, депрессии или принятия неизбежного она сейчас пребывала. Женщину можно понять: почитай три недели сплошного стресса. Вначале неудачный побег с охваченного смертельной пепельной хворью парома. Затем десять дней в бушующем море на надувном плоту без еды и воды, смерть всех попутчиков, включая мужа. Потом неделя вдвоем на необитаемом острове. Наконец вчера, благодаря неожиданно подаренной машине, появился реальный шанс вернуться домой и заявить свои права на многомиллионное наследство, но проклятое цунами перечеркнуло все её грандиозные планы.
Стриж стараясь не сильно топать подошел к машине и, наклонившись, заглянул в салон. Китаянка спала, устроившись с ногами на пассажирском сидении с откинутой до предела спинкой. Будить ее категорически не хотелось, но до заката оставалось часа три. Нужно было что-то решать с ночлегом, да и пообедать бы не мешало. В сумке, конечно, лежали блинчики с колбасой и сыром, но они давно остыли, и давиться ими без горячего чая или кофе не хотелось. Можно, пожалуй, отъехать чуть назад и свернуть на грунтовку, ведущую к железнодорожной станции. Далеко по ней проехать не получится, Сашка со своего наблюдательного поста видел, что метров через двести она перекрыта навалом из грязи деревьев и мусора, но оно и не нужно. Справа поросшая дубняком сопка. Хвороста для костра набрать не проблема, на дороге они тоже никому не помешают, вот только где воду взять? Не из этой же грязной лужи, в которую превратилась чистейшая речка, набирать? Да и кипятить ее не в чем. Уверенный в своем скором возвращении в цивилизацию, Сашка как-то не озаботился котелком и чайником.
Усевшись поудобнее, Стриж задумался. Ситуация складывалась крайне непростая. На машине через реку им не переправиться. Можно конечно реку по железнодорожному мосту перейти, построенная сотню лет назад ажурная конструкция виднелась ниже по течению и, по-видимому, не слишком пострадала, но до нее нужно как-то добраться, а подъездная дорога вот она, вся заваленная грязным хламом. Проще уж по лесу пешком подняться по пойме и найти брод. Там хотя бы таких непролазных буреломов нет! Вот только до Славянки по трассе порядка 20 километров. С Лоло это никак не меньше пяти часов ходьбы, до ночи не успеть, а с учетом обхода по лесу — тем более. Нужно ждать утра, а значит где-то ночевать. Можно, конечно перекантоваться в машине, горючки до утра при рациональном подходе должно хватить, не замерзнем. Но во-первых, жаба давила — вот так просто взять и бросить свою первую машину посреди дороги. Вряд ли она дождется его здесь после снятия карантина. А во-вторых, оставался вопрос с питанием. Они считай целый день не ели, а завтра предстоит полноценный дневной переход. Тут однозначно нужно полноценно отдохнуть, выспаться, наесться и сухпаем в дорогу запастись. Продукты у него есть, но нужна крыша над головой, желательно с печным отоплением и какая-никакая посуда. Подойдет обычный сельский домик, там во дворе и машину можно оставить с запиской типа: «Прошу сохранить, вернусь — отблагодарю».
Казалось бы, какие проблемы в густонаселенном Хасанском районе? Вот только чертово цунами заперло их на небольшом участке побережья протяженностью километров тридцать: от Гвоздева, где им пришлось гнать по трассе наперегонки с подступающей водой по низине реки Гладкой, до долины реки Рязановки. Из населенных пунктов на отрезанном от остального мира пятачке только Зарубино, Витязь и Андреевка, раскинувшие свою туристическую инфраструктуру вокруг бухты Троицы. Проблема в том, что дорога к ним проходит по берегу той самой бухты. Можно не сомневаться, что выглядит она не лучше, чем лежащая перед ним долина. Если вода такое сотворила на расстоянии шести-семи километров от берега, то даже не хочется представлять, что твориться в прибрежной зоне!
Есть конечно вариант: рвануть на запад через тайгу в Китай, до него ненамного дальше, чем до Славянки. Вот только им там точно рады не будут. После ужаса, увиденного на Хуньчуньском погранпереходе, где догнивали сброшенные в придорожную канаву трупы китайских туристов, пытавшихся, несмотря на карантинный запрет, прорваться назад домой, Сашка менее всего горел желанием повстречаться с китайскими пограничниками!
Парень в очередной раз с тоской осмотрелся. Картина не радовала: разруха и запустение, густо сдобренное фекальным ароматом, видимо от размокших отходов животноводства, принесенных с Экофермы. Вдобавок с трупа утопшего оленя массово прилетали жирные мясные мухи, норовя поползать по Сашкиному лицу. И откуда только налетели? Надо скорей убираться с этой помойки! Только куда? Лучше всего, конечно, на один из родных кордонов Восточного участка заповедника, что рассредоточены по побережью полуострова Гамова, да только дорога к ним идет все через ту же Андреевку…
Стриж с силой хлопнул себя по лбу. Ну конечно же, как он мог забыть? Есть еще один путь — через Сухановку! Конечно не самый лучший, но он ведь на «хайлюксе», для которого проселочная грунтовка — считай асфальт! Хотя по большому счёту, им ведь даже на сам кордон не нужно, можно и в деревне перекантоваться одну ночь! Сашка спрыгнул в кузов пикапа, оттуда прямиком на подножку, стараясь не испачкать берцы в окружающей машину грязи, и уселся за руль. Китаянка не проснулась, даже когда он завел машину и аккуратно вырулил назад на трассу.
Машина тихо шуршала шинами по построенной китайским подрядчиком бетонке, плавно изгибавшейся между приземистых деревьев, раскрашенными во все оттенки палитры от нежно-салатового до огненно-красного. В другое время Сашка с удовольствием бы полюбовался на буйство красок, а то бы и заселфился для статуса на их фоне, но сегодня ему было совсем не до красот природы. Сразу за поворотом на Зарубино — Андреевку слева прилепилось к железнодорожной ветке небольшое селение — Сухановка. Так себе поселение — с десяток дворов, но им с Лоло и одного за глаза хватит! Он там раньше никогда не был, но мимо проскакивал десятки раз. От моря его хребет, что протянулся вдоль полуострова Гамова, прикрывает, так что цунами туда точно не добралось.
Сашка с перевала полюбовался на раскинувшуюся панораму обезлюдившего поселения. Два десятка разнокалиберных зданий. Железнодорожный разъезд, на котором застыли в ожидании снятия карантина два состава: один полный с углем, состоящий из примерно полусотни вагонов и закопченного старенького тепловоза; другой, более протяженный с «головой», теряющейся где-то в лесу, зиял черными зевами пустых полувагонов. Парень оценил преимущество прямого выхода на железнодорожную ветку. На привокзальной площади можно будет припарковать машину и прямо по рельсам двинуться до пересечения с автомобильной трассой на том берегу Рязановки. Так получится значительно дальше, но зато не придется ноги по буреломам ломать и форсировать вброд разлившуюся из-за затора в районе моста реку. И машина относительно безопасно дождется его возвращения после карантина. Потом осмотрел дворы, подыскивая старый деревенский двор, но не заброшенное строение. Во всех этих новомодных коттеджах за высоким забором все завязано на электричество, а солнечных панелей он не видел, сколько не искал. Сети обесточены, значит не будет ни воды, ни света, ни электроплиты, ни смыва в унитазе… Нет уж, нам что попроще с сортиром на улице, дровами в печи и колодцем во дворе! Подходящий дом нашелся неподалеку от вокзала.
Уже через двадцать минут «хайлюкс» остановился у слегка покосившихся деревянных ворот, за которыми виднелся старенький, еще советской постройки, но вполне крепкий и ухоженный дом: некогда высокий фундамент практически врос в землю, стены обшиты недорогим, выцветшим на солнце металлическим сайдингом под дерево, крыша крыта позеленевшим от времени шифером и главное — над коньком выступает закопченная кирпичная труба. Двор просторный с навесом под машину, но следы колес едва просматриваются в пожухлой траве. То, что нужно, теперь бы еще решить, как в дом попасть!
Сашка несколько раз требовательно вдавил клаксон, разбудив заплаканную китаянку. Ожидаемо никто на сигнал не откликнулся. Только в соседнем дворе тоскливо и как-то обреченно завыла собака. Выбравшись из машины, Стриж отворил запертую на порепанный натяжной ремень от автомобиля калитку и вошел в облюбованный двор. Слева — высокий забор из металлопрофиля, за которым собачий вой постепенно перешел в скулящий плач, справа — палисадник, засыпанный опавшими довольно крупными пестробокими яблочками. С десяток манящих плодов продолжали висеть на голых ветках кургузой кряжистой яблоньки.
На холодную веранду, захламленную садовым инвентарем и застиранной верхней одеждой, Стриж попал без проблем. Дверь запиралась на простенький навесной замок, который был просто продет в дужки и не защелкнут. А вот дальше дорогу преграждала вполне себе крепкая металлическая дверь, причем, судя по замочной скважине, замок там стоял не дешевенький. Такой и опытного взломщика заставит повозиться, а уж Сашке его вскрывать даже пытаться не стоит!
— Жаль! Очень уж удачный домик, но увы, не про нас, — пробормотал парень себе под нос и собрался на выход, искать более гостеприимный кров.
— Мурмяу!
Под ногами крутился невесть откуда вылезший крупный рыжий котяра. Он потерся мордой о берцы Стрижа и вновь подал голос, выразительно царапнув дверной косяк.
— Привет, киса. Я бы рад тебя пустить, но тут заперто! — Сашка демонстративно подергал дверную ручку и развел руками. — Пойдем я тебя блинчиком угощу!
Кот укоризненно посмотрел на бесполезного двуногого и с ленивой грацией запрыгнул вначале на подоконник, а затем на старенький облезлый шифоньер, стоящий рядом со входной дверью. Подойдя к валявшейся на шкафу пыльной, поеденной молью ондатровой формовке, он опять требовательно мяукнул.
— Чего тебе, пушистый? У тебя, там что — корм лежит?
Сашка протянул руку, достал шапку и заглянул внутрь. Пусто. Но кот продолжал сидеть и требовательно орать.
— Чего тебе оглашенный? Мышкой дохлой хочешь похвастаться?
Сашкиного роста не хватало, чтобы заглянуть на крышку шифоньера, но любопытство его уже разобрало. Кот явно что-то от него требовал, вот только чего? Пришлось извлекать из-под тяпок, лопат и вил, сваленных в дальнем углу веранды, алюминиевый бидон и использовать его в качестве ступеньки.
Мышки ни живой, ни дохлой на крышке не было, зато был ключ с простеньким брелоком, накинутым на вкрученный до половины шуруп, видимо, что бы ключ не упал случайно, когда будут двигать прикрывавшую его шапку.
— Ай да кот! — восхитился Стриж. — Ну спасибо, удружил. Тут одним блинчиком не отделаешься.
Рыжий котяра первым проскочил в открывшуюся дверь и уселся возле пустой пластиковой миски, требовательно посмотрев на гостя. Сашка хотел было огорчить сообразительного кота, что еду еще приготовить нужно, но тут же обнаружил на обувной полочке коробку, забитую разнообразными пачками готового кошачьего корма. Пришлось кормить. Стриж не стал жадничать и вывалил в миску сразу два пакетика.
Изнутри дом оказался еще более опрятным и ухоженным. Ламинат на полу, панели на стенах, в зале — подвесной потолок, у печи сложена щепа на растопку и стопочка хорошо просушенных ясеневых поленьев. Даже санузел нашелся, а вот с водой не повезло — нашлась только дождевая в синей пластиковой бочке, подставленной под водосток. По поверхности плавало несколько пожухлых яблоневых листьев, но в целом на взгляд мучимого жаждой Стрижа, вода была вполне пригодной для кипячения.
— Ни джу цай джоли ма?[3] — Пока Сашка растапливал печь, в дом зашла Лоло.
— Чего? — парень непонимающе уставился на женщину.
Китаянка вспомнила про уником[4] и включила переводчик.
— Это твой дом?
— Нет, конечно. Я даже ни разу не был в этой деревне. Хозяев эвакуировали. Мы здесь просто переночуем и приготовим еды.
— Нас посадят в тюрьму как хищников! — женщина испугано отшатнулась.
— Нет, если мы будем вести себя как вежливые гости.
— Как ты зашел в дом?
— Вон тот рыжий кот. — Сашка кивнул в сторону сыто умывающегося кота, — дал мне ключ.
— Это не смешно, нас арестует полиция!
— Не переживай, кхе-кхе-кхе, — дрова, наконец, разгорелись, и Стриж закашлялся от дыма, никак не желавшего идти в дымоход. — Тебе в любом случае ничего не грозит: ты моя гостья. И вообще, мы здесь только одну ночь переночуем, а завтра пойдем в Славянку. За день дойдем по железной дороге. Я видел, железнодорожный мост уцелел. А пока не стой, а поищи чайник и кастрюлю, надо ужин приготовить. Я пока машину во двор загоню и продукты принесу.
Закрыв дверцу топки и оставив приоткрытым поддувало, парень дождался, пока дым продавит воздушную пробку в дымоходе, и отправился на улицу, оставив обнадеженную женщину хозяйничать на кухне.
За забором продолжала жалобно выть какая-то псина. Забор был сплошной, высотой в добрых два метра, так что пришлось вновь тащить бидон, чтобы заглянуть к соседям. Хоромы за забором оказались куда как богаче: двухэтажный коттедж, облицованный красным керамогранитом, мощенный плиткой двор, откатные ворота, а возле ворот здоровенная собачья будка, сделанная явно на заказ в том же стиле, что и коттедж. Рядом сидела собаченция грязно-серого с рыжиной окраса, здоровенная и худющая. Уши и хвост купированы под корень. На шее болтается широкий ошейник, соединенный толстой, без малого якорной цепью с кольцом, продетым сквозь тянущийся по земле трос. Конструкция обеспечивала псу свободное перемещение вдоль прилегающей к улице части забора, но ограничивало его движение внутрь двора. Услышав шум, пес обернулся и, посмотрев Сашке прямо в глаза, снова тоскливо и пронзительно завыл.
— Бр-р-р! Аж мороз по коже! Пожалуй, от такого и собака Баскервилей удрала бы, поджав хвост. Но собачку все равно жалко! Это сколько ты, болезный, без воды и еды сидишь? Две недели? И как только выжил? Ну ничего, сейчас мы тебя накормим и от цепи освободим.
Прикинув диспозицию, Сашка вернул бидон на место и перегнал машину во двор, к самому навесу. Прихватив из кабины пакет с так и не съеденными блинчиками, он передвинул кобуру с пистолетом за спину, чтобы не мешала. После инцидента на погранпереходе, когда он оказался безоружным и беспомощным перед вторгшимися на российскую территорию китайскими солдатами, с пистолетом Стриж не расставался ни на минуту. Используя «хайлюкс» в качестве стремянки, парень перемахнул через забор и спрыгнул в соседский двор.
По плану он должен был при помощи припасенных вкусняшек подружиться с оголодавшим псом, освободить его от цепи, а затем, откатив вручную воротину, выйти сам и выпустить на волю исстрадавшегося пса. Вот только у собаки оказались совсем другие планы. Не успел Стриж достать из пакета первый блинчик, как пес, угрожающе зарычав, поднялся на лапы и повернул к нему свою лобастую голову. Сашка сглотнул ставшей вдруг страшно тягучей слюну — цепь осталась спокойно лежать на земле, а на ошейнике болтался лишь разогнутый карабинчик. Пес, так и не залаяв, утробно хрипя, направился в его сторону. Псину слегка пошатывало, но мирные переговоры с нарушителем явно не входили в ее планы.
Сашка, не ожидавший от «бедной замученной собачки» такой прыти, бросил в псину пакет с блинчиками и попытался вернуться тем же путем, что и пришел, вот только мгновенно заскочить на двухметровый гладкий металлический забор, увенчанный довольно острым краем, у него не получилось. Подгоняемый испугом, он, раня пальцы о метал, успел подтянутся и сделать «выход силой», навалившись животом на край забора, но не более. Подоспевший матерый пес, больно прокусив икроножную мышцу, легко сдёрнул парня на землю. При этом Стриж отсушил свою левую руку, ударившись локтем о тротуарную плитку, устилавшую двор. Пес отпустил ногу и попытался перехватить нарушителя за горло, благо тот при падении перевернулся на спину. Парень едва успел закрыться пострадавшей левой рукой, в которую пес тут же с утробным рычанием вцепился и стал трепать, причиняя адскую боль. Плохо соображая от шока, Сашка здоровой рукой дотянулся до пистолета и, чудом ухитрившись многострадальной левой рукой дослать патрон в патронник, трижды практически в упор выстрелил в окровавленную морду сторожевого пса.
Когда он, сильно хромая и скрипя зубами от боли, ухитрился откатить в сторону ворота, Лоло уже встречала его на улице. Она стала что-то громко и эмоционально тараторить, но Сашка лишь отмахнулся здоровой рукой. Не до вопросов-ответов. Надо до дома добраться и раны перевязать, а то недолго и кровью истечь, пока будешь объяснять китаянке, за каким крабом он полез на соседский участок и зачем застрелил собаку.
В спальне нашелся шкафчик, забитый лекарствами, в основном от гипертонии, но, к его счастью, нашлись и перекись, и бинты, и обезболивающие. Медсестра из Лоло получилась как из гребневика пуля, но хотя бы в обморок от вида крови она не падала. Общими усилиями раны получилось промыть, присыпать стрептоцидом и забинтовать. Теперь главное, чтобы сепсис не начался, да и прививки от бешенства ставить негде…
Ужинали сваренным Сашкой на вполне рабочей газовой печи традиционным русским кулешом, а на сладкое Лоло приготовила из собранных в саду яблок обалденный китайский десерт: яблоки в карамели. Обсуждали планы на завтрашний день. Сашка храбрился изо всех сил, уверяя что он бодрый, как маринованный огурчик, хотя рука и особенно нога ощутимо ныли, несмотря на двойную дозу обезболивающего препарата.
Стриж всегда легко находил общий язык с собаками, но этот придурочный пес и в прямом, и переносном смысле с цепи сорвался, здорово поколебав его веру в свои коммуникативные способности и заодно в разумность собачьего племени. Ну вот же кот — умница-разумница! И ключи показал, где лежат, и корм! Валяется сейчас довольный на больной руке гостя и урчит как паровоз, жмуря глаза от удовольствия, когда рука парня чешет его под подбородком или за ушком. Не то что сумасшедший пес. К нему со всем добром и лаской, спасти от голодной смерти хотели, а он, даже не залаяв, сразу кинулся грызть! Ведь не робот с зацикленной программой, должен же хоть немного соображать!
Стриж так и уснул в кресле с котом на коленях, уставший от длинного, насыщенного на негативные события дня. И даже во сне он продолжал свой бесконечный и никому ненужный спор с белым псом, которого Сашкина доброта довела до гибели.