Дежурный следователь РОВД «Алексеевское», проснувшись в своем кабинете в шесть утра, заварил крепкого кофе и принялся готовить отчет для утреннего доклада начальству о происшествиях, чтобы то достойно отчиталось в городском управлении, подавая сводку и докладывая о своих успехах.
Вечернее происшествие в парке у метро ВДНХ требовало продолжения в виде докладных от участковых, акта-заключения от судмедэксперта, заключений криминалиста, который приготовил все себе на утро, но с чистой совестью проспал дома всю ночь.
По горячим следам такие дела не раскрыть. Хорошо хоть эти самые следы не затоптали любопытные горожане и гости столицы.
Следователь взвесил на руке пока еще тоненькую папку, грозившую стать пухлой и, чего, греха таить, чьей-то весьма серьезной головной болью, а точнее получить название «висяк», потому что, перспективы на раскрытие у этого дела еще весьма туманные.
Следователь очень надеялся, что дело это достанется кому-то другому в управлении, а даст Бог, так и вообще городская прокуратура заберет. Но, чтобы забрала городская прокуратура, нужно, чтобы дело получило огласку и общественное мнение.
Следователь посмотрел на часы, шесть тридцать. Рано? Еще полчасика надо подождать.
Журналюги - обычно совы, семь утра для них рань несусветная… дрыхнут до десяти, в лучшем случае, а то и до часу дня.
Он посмотрел на листок, где числились важные дела на утро. Первыми числились:
«Позвонить Наташе (номер) и выяснить, кем ей приходится потерпевший»?
«Позвонить по домашнему номеру и сообщить о гибели сына матери Михаила Зверева, может быть, пригласить ее в морг на опознание… номер из базы данных ЦАБа приложен».
«Позвонить в деканат мединститута и выяснить там все, что возможно о пострадавшем, чтобы потом уже съездить туда и поговорить с группой, где учился студент Зверев».
На вскрытие труп Зверева должны взять одним из первых по степени важности, а значит, заключение судебной экспертизы будет готово до полудня – позвонить и узнать предварительные результаты, чтобы опера уже знали кое-какие важные детали. Там же должен быть и выбитый пострадавшим зуб, хотя нет… он у криминалиста или нет? Черт, а где зуб?
Следователь перелистал страницы в папке, а вот – зуб все-таки у криминалиста и тот, должен его отдать в морг или куда? Группу крови обеззубленного скинхеда он и сам выяснит, а что еще могут с ним сделать эксперты? ДНК – слишком дорогое удовольствие, на это нужно особое распоряжение. А для него нужно пошуметь…
Настенные часы показали семь.
- Пора! – сказал сам себе дежурный. Он полистал телефонную книгу и найдя нужный номер, набрал его. На том конце долго не снимали трубку, наконец, сонный голос отозвался:
- Кто это, сволочи?
- Проспишь все самое интересное! – вместо приветствия сказал дежурный, - вчера паренька убили, по слухам он за какого-то африканца вступился, которого банда скинхедов мутузила… так он им крепко навалял. Похоже, что он бывший военный, десантник, каратист… но против лома, как говориться… его ножом в сердце и ку-ку… скончался в машине «скорой». Интересно?
- Да как-то не слишком. А чего особенного? Ну, скины, ну убили… мало ли у нас резали людей еще пять лет назад? А может, он чеченам дорогу перешел?
- Вот ты и покопай… тебе и карты в руки, а главное потереби своих друзей на телевиденье, пусть они это дело раздуют…
- Надеешься, что высшая инстанция заберет?
- Честно? Да. Не то, чтобы это тухляк, но до конца квартала статистику раскрываемости ломает всю… сам понимаешь. А для городской это - мелочь. Ну и волну борьбы с экстремизмом можно раскачать. Скины совсем обнаглели.
Журналист проснулся окончательно.
- В сводку происшествий случай попал?
- Обижаешь, конечно! Даже сообщу тебе кое-что конфиденциальное: этот погибший – студент-медик, Михаил Зверев. Ну, а дальше сам, сам!
- А институт-то какой? У нас их три!
- Не помню, его студенческий билет вместе с ним должен быть в морге двадцатой больницы, съезди и узнай все сам. Флаг в руки!
- Ладно, принял, – журналист положил трубку.
- Вот и славно, - пропел дежурный следователь из телефильма «Обыкновенное чудо», - трам-пам,пам… - он покривил душой, сказав, что не знает в каком меде учился Зверев, просто и так слишком уж много выдал информации. Что-то журналисту надо и самому узнать. Утечка следственной информации вполне могла случиться и по другому каналу – например, от медиков «скорой», которые тоже знали имя и фамилию погибшего.
Дежурный включил телевизор, заварил себе еще чашку кофе. «Наташе звонить рано»? – подумал он. Номер, судя по числу цифр – сотовый. Ничего себе подруги бедных студентов живут… впрочем, и сам убиенный…
Следователь выложил на стол телефон в пакете:
- Весьма достойный аппарат – Нокия 6510.
Криминалист уже снял с него пальцы, можно и позвонить. Прямо с него? Или не стоит?
Он думал, потом решился и нажал зеленую кнопку. Поднеся к уху аппарат, услышал звонкий девчачий голос:
- Мишка?! Ты чего так рано?
- Это Наташа? – спросил дежурный.
-Ой, а кто это? Мишка телефон посеял?
- Не совсем. Вас беспокоит дежурный следователь прокуратуры района «Алексеевский», вы можете к нам подъехать часам к девяти? – следователь назвал адрес.
- А что случилось, - взволновалась девушка, - Что с Мишей? Его арестовали?
- Вам все объяснят здесь, вы приезжайте, я не могу вам ничего рассказать, но вы все узнаете в личной беседе со следователем, который будет вести это дело.
- Какое дело? Да что случилось? – Наташа чуть не расплакалась.
- Наберитесь терпения и приезжайте. Мы вас очень ждем.
- Хорошо, я приеду, только вы его маме так не звоните у нее сердце слабое, умрет!
- Спасибо, что предупредили. Мы очень ждем вас, Наташа, – повторил дежурный.
«Ну вот, - подумал он, у мамы Миши слабое сердце… тогда ее беспокоить пока не будем».
По ТВ-центр коротко сообщили о ночном происшествии, что вчера в драке погиб молодой человек, судя по предварительным данным, он вступился за африканца, которого били экстремисты, но был убит. Ведется следствие.
-Ну вот, волну подняли, теперь бы не потушить ее.
В восемь сорок пять зазвонил телефон на столе и дежурный поднял трубку, а выслушав сообщение, изменился в лице.
- Как это нет трупа? Вы там с ума сошли? Куда он мог деться? Не можете объяснить? А вы уж постарайтесь. Мне что, приехать надо? Ее задержали? Что вы мне лапшу вешаете на уши? Выкрали труп? Ей денег дали? Я сейчас наряд пришлю, не выпускайте эту девку! Это же ЧеПе!!! Немедленно ее сюда!
Дежурный в бешенстве кинул трубку на аппарат.
- Вот это номер! Труп Зверева исчез. Как это? Кто его мог забрать?
Поворот неожиданный. И первая мысль, пришедшая в голову – у «скинов» этих есть какой-то богатый покровитель, который выкупил у бедной студентки труп убитого и сейчас его или сожгут в какой-нибудь котельной или зароют в лесу. Черт!!!
Первым делом был порыв позвонить журналисту и дать отбой. Но тот трубку не брал. Теперь шума будет даже больше чем нужно. Дежурный взял папку с делом и пошел на утренний доклад к начальству, предчувствуя громы и молнии. Он успел позвонить в РОВД и отправить за сторожихой морга двух оперов.
***
- Миша! Мишка! – звал голос незнакомый, но явно не представляющей угрозы, что-то среднее между женским и детским голосом.
Зверев открыл глаза и смотрел на пасмурное небо. Он ощущал странный холод во всем теле, но будто чужой холод, потому что тело вроде как и не его. Он старался вспомнить хоть что-то и вспомнил – над ним небо, а под ним – земля и трава. А вокруг него – кусты. Да, кусты. А то ощущение, что ему не нравится, называется холод. А то, что шевелит волосы на голове – ветер, правильно – ветер. Ветер дует, он всегда дует и потому – ветер. Ветер не может не дуть.
Зверев поднял руку и посмотрел на нее. Это – рука. Верно, на руке пальцы.
- Мишка-зверь, ты где, негодник!?
Голос звонкий и веселый, но чей, непонятно. Кто может так кричать? Рядом подались кусты, и из травы высунулась огромная голова с черным резиновым носом, печальными глазами с оттянутыми книзу веками. Нос, холодный и мокрый ткнулся человеку в щеку, втянул воздух.
Собака!!! Верно, это собака. Никак не вспомнится порода… что-то очень знакомое, не внушающее опасности, а как раз наоборот, это спасение… собака-спасатель.
Пес переступил через лежащего на земле человека и гулко басом гавкнул. Он сел рядом со Зверевым, снова гавкнул требовательно, зову́ще.
- Мишка, ну, что ты там? – опять звал тот же голос, - Иди сюда! Негодник!
Пес не тронулся с места, а гавкнул опять и поднял правую лапу.
Зверев поднял левую руку и пожал огромную лапу.
- Привет, я тоже – Мишка. А ты тут с кем?
На эту фамильярность пес разразился звонким лаем, вскочил, перепрыгнул через Зверева и опять залаял громко.
Михаил от движения левой рукой почувствовал дискомфорт и никак не мог понять, что он означает. И чем дольше пытался определить, тем сильнее убеждался – это боль. Только боль настолько тупая, что и болью то назвать нельзя. Так будто место, которое болит, обколото новокаином.
О, подумал Зверев, а что это новокаин? И вдруг, словно страница из справочника «Видаль» – новокаин это лекарство, он же – прокаина гидрохлорид, местный анестетик.
Рядом с большим псом появился какой-то мелкий бес, который ни секунды не сидел на месте, а принялся носиться вокруг Зверева и большого пса с громким высоким лаем.
- Джек! – раздался мужской голос, - ко мне!
Бесноватый мелкий пёс ускакал на зов хозяина, а огромный Мишка продолжил сидеть рядом со Зверевым. Он опять требовательно и зовуще гавкнул.
Зверев попытался повернуться на бок, но только повернул голову, потому что на него смотрело совсем юное девичье лицо с косичками.
- Мишка, ты кого это нашел?
Зверев откашлялся и попытался хрипло произнести:
- Мишка нашел Мишку…- но у него получился только какой-то хрип, потому что язык напоминал терку и совсем не мог шевелиться. – Фыфа фифу нафё…
Девочка улыбнулась.
- Вы что – пьяный?
Зверев покачал головой.
- А почему вы мокрый?
- Нифау… как-то сумел произнести Зверев, – тея?
Девочка не сразу поняла его вопрос.
- Это парк Яуза, - ответила она.
Зверев понял, что река Яуза где-то рядом и, видимо, он в ней искупался.
- Яуфа… хфо.
Он попытался присесть.
- Ой, - сказала девочка, - а у вас куртка разрезана. Вот тут… и она мокрая, снимите, а то простудитесь.
Зверев стащил бушлат, оставшись в джинсах и тельнике. Несмотря на прохладный ветерок, он этого не замечал. Ему было сложно говорить, думать и двигаться нормально еще не выходило, но он сделал, что ему сказала хозяйка пса Мишки.
Девочка, ткнула пальцев за спину.
- Дядя, а у вас и тут дырка и кровь, кажется, на тельняшке… только ее вода почти смыла.
Зверев задрал тельник до шеи.
- А фуф фто?
- Вот только шрам, тонкий, как ниточка и розовый.
- Шра… яфно. – Он покачал головой. Никак не получалось вспомнить, как он сюда попал и что с ним было, и кто он? Имя вот вспомнил…
Зверев машинально отжал тельник и натянул еще влажный опять на голое тело.
- Холодно же, - сказала девочка, - вы простудитесь.
Зверев принялся выжимать и мокрый бушлат, но это вышло плохо, хотя часть воды все-таки вытекла.
- Ничего, - вдруг четко произнес он. – Палк Яуза это где?
Девчонка хихикнула, почему-то она совсем не боялась незнакомого мужчину, который явно не в себе. Очевидно, что смелости ей придавал огромный пес.
- Бабушкино. Знаете?
Зверев отрицательно мотнул головой, нет, и вдруг вспомнил.
- Знаю. Фа. Это севефо-вофток… Москва. А я… - он потряс головой, - я из Хофино… заеф?
-Хофино? Нет.
- Сефево-сапат… там Химки ятом.
Кажется, она не поняла ни про Ховрино, ни про северо-восток…
Девчонка обрадовалась.
- Хотите я вас к метро провожу? Тут недалеко. Вам какое лучше: Свиблово или Бабушкино?
И вдруг, словно лампочки замелькали в голове, Зверев даже зажмурился, так стремительно начала возвращаться память.
Он собрался и сел на землю уже нормально, а не боком. Хотя вспомнилось не все, события последних суток так и остались где-то за границей памяти, но главное он вспомнил. Его зовут Михаил Зверев, он десантник, ОДШБ 31, Моздок. В ноябре девяносто седьмого его демобилизовали. Он – снайпер разведвзвода. По контракту служить не остался. А дальше?
Мозаичность воспоминаний, будто головоломка из кусочков, только многих не хватает.
- Ты где живешь? - спросил Михаил, уже справившись с языком.
- Тут, на Чукотском, - ответила девочка, - а вы?
- На улице Дыбенко.
Он встал на ноги и осмотрел себя. Штаны мокрые, берцы вдрызг пропитались водой, но уже подсохли. Выход один – марш-бросок. Сколько же это от Бабушкинской до Ховрино если по прямой? А по прямой не выйдет.
Вдруг в мозгу как вспышка – карта Москвы и сложившийся маршрут по улицам с финальным результатом - пятнадцать километров.
Если идти три часа, если бежать – два. В другое время он бы не задумываясь рванул, сейчас чего-то не хватало.
Михаил смотрел на пса Мишку.
- Как тебя зовут?
- Ленка, Лена, – ответила девочка.
- Слушай, Лена, меня в таком виде в метро не пустят, документов нет, - он даже не полез проверять, после купания в реке можно не смотреть. – А я уже сутки ничего не ел. Ты можешь мне принести пару бутербродов хотя бы? Я побегу домой.
- Как побежите? – не поняла девочка.
- Ногами, - усмехнулся Михаил. – Для десантника пятнадцать километров не расстояние. Быстро не побегу, внимание обратят, придется трусцой, как спортсмен.
- Пойдемте, я собаку отведу и вынесу вам поесть. – Лена прицепила к ошейнику Мишки поводок, - Пошли, зверюга!
- Это сенбернар? – вспомнил Зверев породу собаки.
- Нет, Московская сторожевая, мне с ним ничего не страшно.
Пока Лена бегала домой, Михаил присел на лавочке у подъезда, идти к ней в квартиру он отказался. Через десять минут Лена вынесла пакет, в котором было пять бутербродов с колбасой завернуты в фольгу и бутылка йогурта «Мажитель».
- Вот, это докторская, и я подумала, что надо же запить это. Верно?
- Верно, - улыбнулся Зверев и мигом съел три бутерброда, выхлебнув полбутылки иогурта. – Уф… как хорошо… сейчас минутку еще посижу и доем.
Лена стояла рядом и улыбалась.
- А что с вами случилось? Почему вы были на берегу и мокрый? – наконец, она начала расспрашивать.
- Если бы я знал, - признался Михаил. – Последних суток в голове, как и не было.
Он доел бутерброды, допил йогурт, стянул тельняшку. Засунув ее в рукава бушлата, повязал его вокруг пояса, оставшись с голым торсом.
Лена заворожено смотрела на его высушенное атлетическое тело с рельефными мышцами, голубую татуировку с группой крови и резусом на груди слева. А рядом девиз в рамке: «Никто, кроме нас!»
- Вот так, Лена, - он встал. – Прощай, ты настоящая пионерка. Будь готова!
Лена улыбнулась.
- А я не пионерка, это кто?
- Это была такая организация в моей юности, общественная, юных коммунистов. На клич «Будь готов», отвечали – «Всегда готов»!
- Прикольно.
- Я побежал. Спасибо.
- Пожалуйста, – ответила Лена, – мне четырнадцать, а вам?
- А мне в два раза больше, – улыбнулся Михаил.- Даст Бог, еще увидимся.
Он пошел, ускоряясь, в сторону проезда Дежнёва и перешел на ровный спортивный ход около десяти-двенадцати километров в час.
