Оглавление
Руководители отряда нашей области решили провести очередное обучение. Заглянув в рабочий чат в конце лета, я вижу анонс и отдельную группу, посвящённую обучалке. Так бывает практически всегда в отряде, не только на поисках: на любое конкретное мероприятие в общем мессенджере создаётся отдельный чат, который потом удаляется. Это помогает избежать бардака в основных чатах, флудилках и прочих нужных группах. На этот раз решено провести не просто базовое обучение для новичков, а полноценный учебный поиск. Со штабом, рациями, спутниковой навигацией и прочими “прелестями” реальных поисков. Новичков в отряде за лето прибавилось, но большинство из нас (в том числе и я) в лес не ходили ни разу - а впереди вовсю маячит грибной сезон. Хотя я только в чате уверяю всех, что ни разу в лесу не был. Не рассказывать же всем подряд в отряде, что я десять лет играю в страйкбол, верно? Что несколько лет бегаю по полям, лесам, оврагам и прочим буеракам, причём не только днём, но и по ночам. Что камуфляж с берцами, разгрузка, компас и рация у меня, новичка, уже откуда-то и зачем-то имеются. Что карту я умею читать и очки защитные на глаза надеваю тоже не просто так, а имея вполне определённый, хоть и немного специализированный опыт. Вот и я так думаю, что рассказывать незачем. Меньше знаешь - крепче спишь, верно?
В семь часов утра субботы мчусь на учёбу. Я сегодня опять на машине, поэтому организаторы поручили мне забрать по дороге двоих новичков. Забираю Дикую и едем в соседний район: там нас ждёт ещё один новичок - девчонка с достаточно редким именем Варя. Её позывной - “Буря”, и даже не спрашивайте меня “почему?”, я всё равно не расскажу. Буря попросила забрать её от дома, потому что у неё с собой, как у любого новичка, очень много вещей. Выясняется, что она наготовила целую кастрюлю вкуснейшего плова - и тащит её на поиск. Кастрюлька какая-то специальная, с термоизоляцией, и Буря, пока мы грузимся в машину, уверяет, что еда будет горячей весь день. Я вежливо соглашаюсь, что это замечательно, ведь учения продлятся долго, и после лесных прогулок наверняка появится зверский аппетит.
На месте мы оказываемся одними из последних, хотя прибыли с небольшим запасом по времени. Возле центральных ворот парка и вдоль обочины стоит десяток машин. Для учений выбран полузаброшенный парк на окраине соседнего города. Парк не слишком большой, но этой территории нам вполне достаточно и чтобы как следует покричать, и хорошенько заблудиться в густых кустах, и побродить по дальним, заросшим и замусоренным дорожкам, глядя в экраны навигаторов. Сбор назначен на южном краю парка: там не так заброшено и есть большая лужайка, где уже вовсю расставляют палатки для штаба, отдыха и радистов. Рядом отгороженная спортплощадка местной школы, и на ней, несмотря на раннее утро, гоняют мяч с десяток пацанов разного возраста. Они с любопытством посматривают на кучу машин, толпу странных людей, антенну и палатки, но вопросов не задают. Не потому, что стесняются, вовсе нет: скорее всего, они всё разузнали у организаторов, ещё до того, как мы приехали.
Вытащив из багажника рюкзаки, мы втроём идём к штабу. С нами здороваются и тут же указывают на ближайшую палатку, где сидят регистраторы. Сразу на нами подъезжают ещё две машины, мы дружно записываемся. Оценив количество людей на поляне и глянув в список, организаторы решают, что все на месте и пора начинать. Первой берёт слово Такса. Она приветствует всех, ещё раз коротко рассказывает о том, что и как сегодня будет проходить - и передаёт слово координатору поиска.
По условиям учений, в парке потерялись сразу двое: мать - уже пожилая женщина, и её взрослая дочь. Согласно легенде поиска, они ушли вчера днём за грибами и провели ночь в лесу. Есть их приблизительное описание, имена и возраст - и всё. Роль потерявшихся, как нам объясняют в штабе, играют статисты - опытные поисковики, заранее ушедшие в определённые точки парка. У них с собой еда и кофе, они тепло одеты, с собой у них телефоны для связи с организаторами - так что они спокойно дождутся нас, кричащих и ищущих. В штабе возле координаторов ошивается ещё один статист - безутешный муж и отец. Он картинно заламывает руки, всячески истерит, кричит на штабных, что они медленно и плохо ищут, постоянно бегает к радистам слушать эфир, рвётся в лес, чтобы искать самолично - в общем, ведёт себя как обычный беспокойный родственник. Забегая вперёд, скажу - он ещё доставит нам всем хлопот (разумеется, по сценарию учений), но это будет чуть позже.
Посчитав людей и выяснив, что новичков примерно в два раза больше, чем опытных поисковиков, координатор отгоняет всех в сторону от штаба - в зону ожидания. Там мы все (и опытные, и новички) ожидаем готовности задач - и именно в этой зоне происходит формирование групп. Пока мы стоим и ждём, опытные поисковики объясняют нам: во-первых, нас убирают от штаба, чтоб мы не толпились у палаток, не галдели там и не мешали работе штаба; и во-вторых (что не менее важно), видеть и оценивать сразу всех готовых к поиску людей штабу гораздо удобнее. Это куда как проще, чем метаться потом по всей территории и парковке во время реальных поисков, спрашивая каждого встречного-поперечного, кто он такой, готов ли он идти в лес и на какое время. Тут же, возле зоны ожидания, как-то сам собой (бывалые поисковики снова смеются, говоря, что так неизменно происходит, каждый раз и на каждом поиске) стихийно организовывается “табор”. Словечко, разумеется, сленговое, и обозначает всего лишь место, где уставшие волонтёры могут присесть отдохнуть, попить чаю/кофе и покушать.
Долго прохлаждаться нам, разумеется, не дают. Группы уже сформированы, опытные старшие групп один за другим уходят к штабу, там им ставят задачи - и тройки поисковиков уходят в парк по едва заметным тропинкам, дорожкам и заросшим аллеям. Наконец-то зовут и нашу старшую - опытную тётку-поисковичку с позывным Фортуна. Та зовёт меня и ещё одну девчонку из нашей тройки к штабу: “Пойдёмте со мной. Посмотрите своими глазами, как обычно ставят задачи”. Я оглядываюсь на одного из организаторов учений - тот решительно кивает, мол, идите резче, не тормозите людей.
На наружней стене шатра-палатки висит большая цветная карта местности, рядом стоит координатор. Фортуна подходит к нему и достаёт маленький блокнотик с карандашом, мы со вторым новичком - девчонкой встаём в паре метров от них. За минуту координатор вываливает на нашу старшую целый ворох полезной информации: как зовут потерявшихся, их возраст, во что были одеты. Называет ей номер нашей поисковой группы. Тут же, тыкая в карту, обозначает наши квадраты поиска и уточняет, что ищем “на отклик”, то есть зовём потерявшихся по именам. Немного поморщившись, добавляет, что у одной из пропавших проблемы то ли со слухом, то ли с речью (истерящий отец так и не дал внятного ответа на этот вопрос) поэтому кричать нам предстоит часто и много, иначе статисты в парке нас (разумеется, условно) “не услышат” и, как следствие, не откликнутся. Если пройдём мимо них, не услышав и не увидев, оставим потеряшек позади себя, то мы - молодцы, красавцы, настоящие поисковики и всё такое прочее. Шутки - шутками, но такое бывает, и подобное развитие событий - настоящий кошмар любого координатора (да и вообще любого поисковика), когда группы продолжают искать потерявшегося в пустом лесу впереди себя и уходят вперёд всё дальше и дальше, а человек погибает за спинами поисковиков в квадрате, отмеченном ими как “просмотренный, пустой”.
Фортуна зовёт нас к столу регистрации. Там очередная девочка-регистраторша записывает номер и состав нашей “лисы” (так в отряде, как я уже, кажется, говорил, называют пешие поисковые группы), выдаёт компасы, навигатор и рацию - и мы уходим в парк. По соседней дорожке, влево от нас уходит ещё одна группа. Возле края поляны старшая проверяет рацию, вызвав штаб - “Зарю” и дождавшись ответа, мельком смотрит на экранчик “гармина” и уверенно топает вперёд. Вопреки нашему ожиданию, Фортуна не прёт напролом по парку через кусты, а выбирает дорожки и тропинки, которых в парке очень много. Так мы, по её словам, доберёмся до нужного места, сохранив силы на сам поиск. Минут через пятнадцать мы - в нашем “квадрате” и сообщаем в штаб о начале выполнения задачи.
Фортуна докладывает по рации, что мы сейчас будем орать, и громко кричит имя одной из пропавших, причём сразу три раза, поворачиваясь при этом в разные стороны. “Так лучше голос разносится, и нас дальше слышно”, - кратко поясняет она и замолкает. Через минуту кричит ещё трижды, мы снова стоим на месте и, стараясь не шуршать одеждой, слушаем тишину. Ещё через минуту старшая докладывает по рации, что наша группа закончила кричать, и мы движемся вглубь квадрата. Я сомневаюсь, что мы прошли положенные пятьдесят метров, и старшая отдаёт мне “гармин”. Потыкав (с её помощью, разумеется) по кнопкам, я убеждаюсь, что мы и впрямь сдвинулись от края квадрата на полсотни метров. Пытаюсь отдать навигатор Фортуне, но та машет рукой “оставь себе” и берётся за компас, висящий на шее.
“Смотрите, - подзывает она нас обоих к себе, - мы идём просто на восток до края нашего квадрата и кричим. Метры можно просто шагами отмерять, привыкайте. Посматривай на навик, - это уже конкретно мне, - и маякни, как дойдём до края, а то далеко уйдём”.
Девчонка-новичок тоже заглядывает в экранчик “гармина”, мы оба видим синюю полоску трека, записанного навигатором. Рация что-то негромко шебуршит, старшая замирает на месте и кратко поясняет: “Соседняя группа кричит. Замерли, слушаем отклик!” Тут же где-то сбоку из леса раздаются три хорошо слышных крика. Стоим, прислушиваемся во все стороны сразу, слышим повторный крик, через минуту в рацию докладывают, что они кричать закончили, и продвигаемся дальше. Постепенно добираемся до восточного края квадрата, смещаемся южнее и разворачиваемся в обратную сторону. Так, “нарезая” свой квадрат поиска узкими “полосками”, мы постепенно смещаемся к югу и всё больше приближаемся к штабу.
После третьего или четвёртого отрезка мы в очередной раз проходим немного юг, зовём потерявшихся по именам, и вдруг откуда-то впереди слышим одиночный крик, совсем не похожий на наш. Это точно не эхо, и не одна из наших групп - в эфире тихо, никто (ну, кроме нас, разумеется) не предупреждал, что собирается кричать. Источник звука далековато, но направление угадывается хорошо - мы все трое почти синхронно указываем пальцами в одну и ту же сторону. Зовём ещё раз, и снова слышим чёткий ответ с той же стороны. Фортуна хватается за свой компас, потом отнимает у меня навигатор, но бежать в сторону крика явно не спешит.
“Заря - Лисе-три”, - говорит она в рацию.
“Заря в канале”, - тут же бодро откликается штаб.
Старшая передаёт штабу наши координаты, азимут на отклик (то есть направление по компасу) и примерное расстояние до кричавшего.
“Отрабатывайте, лиса-три”, - флегматично отвечает штаб.
Мы смотрим в экранчик навигатора, Фортуна тыкает по кнопкам, одновременно поясняя нам: “Мы сейчас тут. Ставим прямо на нас точку, пишем азимут и расстояние. Если мы отклик потеряем, вернёмся сюда и опять будем кричать. Если не наш отклик, то с этой точки продолжим задачу. Может, это вообще кто-то из местных орёт, развлекается”.
Она отдаёт мне навигатор - теперь он ей точно не нужен в ближайшее время, командует выставить на компасах нужный азимут (раз уж выдали всем компасы, то надо тренироваться!) - и мы втроём топаем в сторону кричавшего, глядя на магнитные стрелки. Через сотню метров мы снова замираем на месте и зовём: ответный крик слышится прямо впереди нас, он очень чёткий, как будто до человека метров пятьдесят, не больше, и идём мы абсолютно правильно. Фортуна снова докладывает штабу ситуацию и косится на меня. Я хватаю висящий на шее навигатор и сам забиваю в него вторую точку отклика, сверяю и записываю азимут с компаса. Старшая тем временем шагает вперёд.
Впереди нас густые кусты, какой-то невнятный подлесок. Мы почти инстинктивно расходимся в цепь, метров пять друг от друга, и проходим вперёд ещё метров пятьдесят, не больше. В один момент я поднимаю глаза, вглядываюсь сквозь кусты - и вижу метрах в тридцати тётку. Она тепло одета, удобно сидит прямо на земле, прислонившись спиной к высокому дереву, потягивает кофе из жестяной кружечки - и довольно ухмыляется. Ей явно весело смотреть, как я иду прямо на неё и при этом совсем её не замечаю, как Фортуна справа пытается обойти густой колючий куст и тоже не видит её, как девочка-новичок слева продирается сквозь низкорослый кустарник, стараясь не отставать от нас.
“Стоп!” - громко говорю я. Орать во весь голос смысла нет, вся группа рядом, в нескольких метрах от меня. “Фортуна!” - я окликаю старшую и тычу пальцем вперёд. Фортуна глядит пару секунд сквозь кусты и тоже замечает тётку, уже откровенно смеющуюся над нашей троицей, чуть не расплёскивая при этом горячий кофе. Старшая шагает к ней, мы с девчонкой-новичком стоим на месте. Нам объясняли, что к найденному человеку подходит один человек - старший группы. Фортуна называет статистке имя одной из заблудившихся, та кивает: “Ага, это я!” После быстрого опроса выясняется, что найденная - якобы мать семейства, старшая из двух потерявшихся женщин, что она - жена того истерично переживающего мужика, что чувствует она себя хорошо и способна идти к штабу сама. Это хорошо: с штаба вполне станется организовать нам эвакуацию обессилевшего человека, не способного передвигаться. Фортуна командует мне поставить в навигаторе ещё одну точку с пометкой, где сидела статистка, докладывает по рации о найденном человеке, добавляет в неё, что мы вернёмся в штаб сами - и мы выдвигаемся. По дороге знакомимся со статисткой: опытная поисковичка с мультяшным позывным Лосяш. Имя её я, к сожалению, так и не запомнил, да и встречаться на поисках мы с ней впоследствии будем крайне редко. Лосяш волонтёрит в отряде много лет, и на поисках бывает редко: она - дежурный, то есть сидит на отрядном телефоне “горячей линии”. На том самом федеральном номере, что указан внизу каждой ориентировки. Очень часто именно её голос слышат первым те люди, кто обращается в отряд за помощью.
От деревьев до ближайшей парковой дорожки недалеко - всего около сотни метров, а там до штаба по прямой - метров четыреста. Идти недалеко; мы, как говорил один персонаж в старой советской комедии, “бодры, веселы…” - и за четверть часа приходим в штаб. Фортуна ведёт нас к регистратору - доложиться, что мы в полном составе вышли из леса и даже при этом никого не потеряли, потом отправляется с “гармином” к штабной палатке, а нас отправляет в зону ожидания. Первая задача закончена, и мы вдвоём идём к палаткам, отдохнуть и перекусить.
В “таборе” весело: ходят люди, кто-то смеётся, кого-то активно обсуждают. Буря уже притащила из машины плов, угощает людей, вышедших из леса, почти насильно кормит штабных. Я отказываюсь - рановато ещё для обеда - и интересуюсь, что за суета творится и почему беготня вокруг. К нам подходит Такса, от неё мы узнаём потрясающую новость: за пять минут до того, как мы нашли статистку - Лосяша, из штаба сбежал её “муж”. Тот самый чувак, заявивший о пропаже двух женщин, ходивший в начале учений возле координатора и постоянно истеривший. В парк его, само собой, по легенде учений не пускали: и моральное состояние не то, и может потребоваться дополнительный опрос от штаба, какое-нибудь уточнение о жене и дочери. Вот он и шлялся по поляне, очень натурально переживая за статисток и мотая нервы новичкам-поисковикам и штабным.
Как он сбежал, спросите вы? А очень просто! У координатора в штабе стояла включённая рация. Отец семейства внимательно вслушивался в эфир, плакал-переживал, а потом его (учебно, конечно же) переклинило: он схватил рацию и ломанулся в лес, искать статистов - жену и дочь. И в данный момент ситуация прикольная: потерявшихся изначально было двое - и их по-прежнему двое. Но теперь у нас есть безумный, истеричный муж, кое-как слушающий наши переговоры, а вдобавок к этому где-то в лесу (то есть в парке) всё ещё сидит вторая статистка - “дочка”.
Народ, собравшийся в “таборе”, откровенно угорает с этой ситуации. Я тоже ржу, глядя на Таксу: “Куда он усвистал? Мы же его жену нашли, привели в штаб. Вот она! Живая, здоровая! Сейчас ещё чуть чуть - и дочку достанем!” Такса улыбается и пожимает плечами. У меня складывается ощущение, что эту выходку придумала именно она, но я, разумеется, держу эту мысль при себе. Тем временем штаб опрашивает “мать”, то есть Лосяша: та, в полном соответствии с легендой учений, выдаёт, что дочка немая, а вовсе не глухая. Вдобавок дочка не слишком выносливая, ходить долго не может, а женщины (опять же, по легенде учений) потеряли друг друга в лесу ещё вчера вечером. Зажигалки или спичек у дочки нет, всё осталось у матери.
Через четверть часа штаб всё же вырабатывает новую тактику. Мы продолжаем искать дочку, зовём её по имени, слушаем и проверяем любой звук в лесу: стук палкой о дерево, хруст веток, хлопки в ладоши, кашель и прочее. Попутно с поиском ведём активный радиообмен. Пусть муж слушает наш эфир, глядишь - успокоится и сам выйдет. В эфир улетает сообщение для тех групп - “лис”, кто ещё в парке (и для истеричного мужа тоже), что мать семейства найдена, теперь мы усиленно ищем дочку. Тут же всем выдают описание мужика и просят волонтёров поглядывать по сторонам. Распылять силы штаб не хочет. Все, даже новички, понимают, что почти бесполезно пытаться ловить по лесу мужика, который совсем не желает быть пойманным, да при этом ещё и слышит переговоры тех, кто его ищет. Буквально через несколько минут одна из групп уже докладывает, что видит шарящегося по парку статиста, похожего по описанию на сбежавшего мужа. У группы запрашивают, что делает человек. Просят позвать, установить с ним контакт и вывести из леса обратно. Ответ группы заставляет всех на поляне засмеяться снова: “Он… он от нас убегает!”
Штаб решает, что пора серьёзно работать - поиск хоть и учебный, но делать его нужно. Из тех, кто уже немного отдохнул, начинают составлять новые группы: время понемногу уходит, а две трети парка до сих пор не осмотрено. На задачи уходят две группы, и тут ко мне подходит кто-то из штаба.
“Старших нет, поэтому сейчас поведёшь группу. Иди задачу получай”.
“Так я же, - говорю, - сам новичок. Я вообще тут первый раз”.
“Вот как раз и будешь учиться! Где ещё учиться, как не на учебном поиске?”
Я оглядываюсь на людей в зоне ожидания: действительно, ни одного старшего групп почему-то не вижу - у палатки одни новички. Иду к штабу, немного волнуюсь. Старшего теперь нет и запоминать всё, что скажет координатор, нужно мне. Достаю листочек с ручкой и подхожу к большой карте, висящей на стене палатки. Координатор уже там, настроен вполне благожелательно, тем более, что пару часов назад он меня видел, когда выдавал нам первую задачу. Немного выручает понимание, что большую часть информации я слышал раньше, новой будет немного.
“Подходи, не стесняйся. Смотри, вы - лиса-девять. Вот ваши три квадрата - от точки оскар-тринадцать до ромео-четырнадцать. Задача достаточно простая, должен справиться. Работаем всё так же - на отклик, но учитываем особенности. Дочка немая, это теперь выяснили точно. Поэтому ответить голосом она нам не сможет. Слушаете и проверяете всё: кашель, свист, стук по дереву, хлопанье в ладоши. Любой звук, не характерный для леса, даже музыку. И внимательно смотрите по сторонам, под кусты и прочее. Возможно, что она вообще отвечать нам не будет. Мать сказала, что дочка не может много ходить. Скорее всего, она уже выдохлась и затихарилась где-нибудь. Теперь сидит или лежит без сил, молча нас поджидает. Ну и этого батю ихнего тоже посматривай, бегает где-то. Увидишь - постарайся успокоить. Донеси до него, что мы мать нашли и в штаб отправь. Силу не применяй, просто доложишь точку, где увидишь его. Всё, дуй давай! Бери двоих с собой в группу - и вперёд!”
Прикинув на карте, по каким дорожкам мне удобнее всего дойти в нужную часть парка, иду в зону ожидания. Девчонки-новички ждут отправления, поэтому мы быстренько регистрируем группу, снова получаем оборудование и уходим в парк. Идти далековато, ближние квадраты проверены несколькими группами, и по пути я кратко обрисовываю девчонкам задачу. Успеваем пройти около половины пути, когда оживает рация:
“Заря, это лиса-семь. У нас тут двое грибников заблудившихся, просят показать им, где выход из парка. Что нам делать?”
“Лиса-семь, покажите людям дорогу, потом возвращайтесь на задачу”, - ожидаемо реагирует штаб.
Мы с девчонками смеёмся. Надо же, не слишком большой парк в черте города, пусть и порядком заросший, заброшенный - а даже в нём местные жители умудряются потерять дорогу и заблудиться. Идём, слушаем звуки парка. Где-то на форуме читал, что нужно смотреть по сторонам и слушать не только в своём квадрате поиска, но и во время движения. Группы чаще всего ходят по тем же дорогам и просекам, что и грибники, и, если потерявшийся упал в канаву возле дороги и лежит в ней, то разговаривающая группа может просто пройти мимо. Человек будет стонать или хрипеть, а волонтёры услышат и не увидят его из-за собственных голосов и смеха. Поэтому мы идём молча, периодически замирая: в штабе всем объяснили (а нам ещё и Фортуна дополнительно разъясняла, за что ей огромное спасибо), что стоять и слушать отклик должна каждая группа, а не только кричащие. Потерявшийся человек услышит крик поисковиков, но отвечать будет так тихо, что группа банально не услышит отклик, но его может услышать соседняя группа. Тем более, что у нас с девочками есть прямая вводная, выданная нам четверть часа назад: слушать все звуки откликов подряд, особенно слабые, вроде кашля, хруста веток или хлопков в ладоши. Так мы идём, прислушиваемся и через двадцать минут оказываемся в нужном квадрате. Я докладываю в рацию, что начали работу - и приступаем.
Движемся медленно, кричим часто, слушаем внимательно и успеваем таким образом пройти половину одного из квадратов. И после очередного крика слышим размеренное постукивание по дереву. Девчонки радуются и хотят бежать туда сломя голову. Приходится останавливать их почти что криком. Докладываю в штаб по рации, диктую спутниковые координаты с “гармина”, вношу точку в память навигатора - и, к радости девчонок, разрешаю двигаться в направлении отклика. В руках у каждого из нас компасы, идти по азимуту они уже умеют, поэтому топают вперёд радостно и уверенно. Через пятьдесят метров мы выходим на небольшую поляну, но ещё на подходе я улавливаю в воздухе запах от костра и жарящегося мяса.
На полянке сидит небольшая компания. Горит мангал, готовятся шашлыки, рядышком лежит топор и высится кучка свежих дров. Девчонки разочарованы. Подхожу к отдыхающим, представляюсь и начинаю опрос. Да, они слышали наши крики в лесу несколько раз. Нет, не стучали по дереву - у них достаточно дров, и топором они не пользовались более получаса. Женщину, похожую по описанию на нашу статистку, они не видели. Сумасшедший мужик с рацией в руках мимо них тоже не пробегал. После моих вопросов они явно беспокоятся, но я им объясняю, что поиск сегодня - учебный и, даже если они увидят наших статистов, то в полицию звонить не нужно. Они кивают, мы прощаемся с компанией и отходим к краю поляны, где проходит широкая дорожка.
На краю полянки я матерюсь. Не вслух, разумеется, а молча - но от души. В этой части старого парка весьма людно. По ближайшей к нам дорожке идёт пожилая пара. Им явно хорошо, они болтают и наслаждаются природой. В полусотне метров, на соседней полянке (я отчётливо вижу сквозь почти прозрачный березняк) сидят на упавшем дереве две бабки-подружки, рядом с ними бегает пацан лет семи. Приходится опрашивать всех, кроме мальчугана: пожилая пара вообще не обращает ни на что вокруг внимание и ни во что не стучит, бабки же оказываются куда внимательнее. Одна из них, не переставая наблюдать за бегающим вокруг пацаном, подтверждает мою догадку, что по дереву долбит клювом обычный дятел. Я на всякий случай спрашиваю их, не видели ли они ещё и бегущего мужика с рацией в руках. Бабки смеются и недоверчиво косятся на рацию у меня в руке. Спрашивают, мы ли тут голосим ходим, “дерём глотки” по их выражениям. Приходится признаться ещё и им, что это мы учимся людей искать.
Попрощавшись, отходим в сторону и кричим имя немой девчонки. Глупая птица стучит снова, но уже в другой стороне от поляны. Это начинает напоминать откровенный дурдом: я оглядываюсь на бабок, они тычут в ту же сторону и кивают, мол, “да-да, мы тоже слышим, вон он долбит”. Причём, что характерно, стучит дятел не в любое время, а в аккурат после наших криков. Издевается, судя по всему. Пройдя в направлении стука ещё полсотни метров, снова кричим и понимаем, что всего за минуту источник звука сместился на добрую сотню метров. Доложившись Заре о ложном отклике, я гляжу на экран навигатора - и понимаю, что “шашлычная” поляна попала в мой сектор поиска очень и очень удачно. Пока мы бродили по ней и опрашивали отдыхающих людей, умудрились закрыть почти половину задачи, и осталось нам пройти всего ничего. Неосмотренной осталось примерно половина квадрата. Этот кусочек парка мы осмотрим и прокричим менее, чем за полчаса.
Рация в моей руке оживает: сначала работает на отклик одна из групп, потом другая группа докладывает, что они нашли убежавшего мужа-отца. Под конец вызывают и нашу группу: штаб спрашивает, сколько нам нужно времени на задачу. Оказывается, в штабе к этому моменту работает машина - “ветер”, возящая туда-сюда по парку поисковиков. Я прикидываю оставшееся время, и штаб сообщает, что машина будет в точке “сьерра-пятнадцать” - там хорошая дорога, да и нам удобно туда выйти. Мы прокрикиваем остаток квадрата, по пути внимательно осматривая почти прозрачный лес. У нас - пусто.
В конце выполнения задачи, в углу последнего квадрата, мы выходим на пологий, заросший невысокой травой склон, ведущий вниз к реке. В тридцати метрах от нас на этот же склон выходит соседняя группа: они ушли перед нами и задачу ещё не закончили. Их квадрат примыкает к нашему, и полчаса назад мы уже слышали тройной крик с их стороны. Среди девчонок я замечаю Бурю, сосредоточенную и серьёзную. Они кричат имя статистки, стоя на склоне, а мы слушаем. И они, и мы надеемся, что сейчас наша потеряшка откликнется - но никто не отзывается. Наша задача закончена, вторая группа уходит в лес, продолжать свою задачу, а мы идём к машине.
Народ в штабе немного подустал. Практически все успели сходить на две задачи, большинство вернулись, но три группы ещё в лесу. Мы едва успеваем отметиться, сдать оборудование и сесть отдохнуть, как штаб снова оживляется. Последнюю статистку только что нашли, причём она ожидаемо не отвечала на голоса, и обнаружили её чисто визуально, лежащую в укромном местечке, между двух поваленных деревьев. Поначалу всё с ней вроде бы хорошо, но статистка даёт понять нашедшей её группе, что идти она (условно, само собой) не может - сильно устала, ослабела, а вдобавок ещё и стёрла все ноги до мозолей, пока бродила целые сутки в неудобных резиновых сапогах. Нужна эвакуация, и штабисты тут же снаряжают большую группу на двух машинах, всучив одному из поисковиков сумку с мягкими носилками.
Через двадцать минут машины возвращаются на поляну, из них вылезает толпа поисковиков и вторая статистка. Все расслабленно идут к штабу, но организаторы негодуют: “Что это за эвакуация такая? Где ваша пострадавшая? Вы ещё не в штабе!”. Носилки расстилают на земле, статистку аккуратно укладывают на них - и шесть мужиков тащат пострадавшую целых сорок метров, от машины к штабной палатке. Кто-то из пресс-службы снимает эвакуацию на видео для архива отряда и для отчёта. В соседней палатке бубнят радисты, выводят группы из леса. “Ветер” тут же срывается в парк за поисковиками.
Учения закончены, организаторы подводят итоги. Все довольны: по словам штаба - все молодцы, всё было классно, отработали хорошо. Новички получили кучу знаний, опытные поисковики лишний раз попрактиковались. Штаб уже сворачивается: регистраторша подтвердила, что все волонтёры до единого вышли из леса, оборудование ей сдали, радисты отключают радиостанцию, глушат генератор и складывают штабную антенну. Организаторы благодарят всех за то, что приехали, народ допивает чай, делится впечатлениями и неспешно хомячит привезённую из дома пищу. Вокруг поисковиков бродит Варя и уговаривает всех и каждого, чтоб доедали плов. Кое-как осилив запасы нашей еды, мы втроём с Дикой и Бурей грузим вещи, садимся в машину и уезжаем. Девчонки довольны: целая куча впечатлений, новые знания и прогулка в парке по свежему воздуху - что может быть лучше для поисковика-новичка?
А Варин плов я тогда так и не попробовал. Поскромничал, должно быть. Ничего, когда-нибудь я обязательно доколупаюсь до Бури, чтоб она ещё раз привезла на поиск или учения свою кастрюльку.