Наверное, можно сказать, что я сам себя загнал в эту ловушку. Но ведь ситуация тем вечером абсолютно не предполагала такого завершения. А уж последующие события скорее напомнили мне плохой боевик, где мафия соперничала в беспределе с ментами. Я бы первый поржал над этим недотёпой, который оказался в главной роли. Но теперь мне в лучшем случае грозит долгая и весьма неприятная отсидка на зоне строгого режима. В худшем меня тупо прикопают в неприметном месте. Или утопят, не знаю уж, как у них принято заметать следы.
Это смотря кто первый на меня выйдет. А пока я забился в самое глухое место, которое было мне доступно. Сижу и прислушиваюсь к малейшему звуку. Уже третью ночь толком не сплю, так — урывками. Всё кажется, что проехала подозрительная машина. А потом эти щелчки и странные звуки на крыше. Хрен его знает, то ли живность какая бродит. То ли человек с недобрыми намерениями.
После школы дружок уговорил меня подать документы в наш политех на специальность «Инфокоммуникационные технологии и системы». Вроде специальность актуальная, но учиться мне не особо нравилось. Единственно, что держало — это тот факт, что отец оплачивал обучение и неудобно просто взять и бросить. Так получилось, что мама умерла, когда мне было всего двенадцать лет. Долго болела, а потом ушла. Меня воспитывала бабушка, отец через год нашёл замену умершей жене. Я же остался жить с бабулей на окраине города в частном секторе. Пару раз в месяц приходил к отцу с ночевой. Батя обменял нашу квартиру и съехался с другой женщиной. Позже они расписались. Всё бы ничего, но у той был сын от первого брака. Вадим старше меня на два года, противный долговязый парнишка с угреватой моськой хорька и плохими зубами. Любитель строить пакости и гадить исподтишка. Вот с ним у меня были жёсткие контры. Бывало дрались, это когда у того не было выхода. А так Вадик старался обвинить меня перед отцом. Типа я такой сякой, разбил стекло от трюмо, а он ведь меня предупреждал.
Надо отдать должное, отец у меня мужик неплохой. Он и за мамкой ухаживал всё время. Торчал в больнице, когда её перевели в реанимацию. И потом никогда не обижал меня, помогая материально. Другое дело, что тётя Тома, его новая супружница, была против моих появлений у них дома. Видите ли я плохо действую на Вадика. Поэтому в последних классах школы батя сам приходил к нам с бабулей. Сидел час, полтора. Потом обнимал меня и уходил, оставив деньги на жизнь.
Точкой, которая резко изменила мою жизнь, стала смерть бабушки. Умерла тихо, утром я ушёл в институт, а вернувшись застал скорую у дома. Соседка нашла бабулю, лежащую в огороде. Та жаловалась с утра на сердце, я и сказал ей отлежаться. Видать не утерпела, пошла с тяпочкой на грядки картошки.
А через три дня после похорон пришёл отец и предложил мне продать дом. Вернее, обменять на однушку в спальном районе. Его доводы показались мне убедительными. Дом старый, правда участок у нас большой, позади дома одинадцать соток земли, а ещё садовые деревья и кусты смородины вдоль изгороди.
— Саня, тебе-то зачем копаться в земле? Пока жива была Лидия Михайловна — деваться-то было некуда. Ты же не будешь сам заниматься огородом, заготовкой и всеми этими закрутками на зиму.
Это да, бабушка снабжала своими томатами, огурчиками и вареньями ближнюю и дальнюю родню, а также всех знакомых. Ей нравилось копаться на огороде. А вот мне — не сказал бы. Да, я безропотно поливал, копал, полол. Но это было для меня в тягость. Вот только бабушку жалел, потому и пахал по вечерам и в выходные дни.
— А тут мой сосед, Игорь Николаевич решился купить дачу. А я ему и говорю — Игорь, зачем тебе дача? Туда ещё добраться надо. Вон есть нормальный крепкий дом. И участок угловой, земли немерено, — когда хотел, батя умел быть весьма убедительным.
Так я стал владельцем однокомнатной квартиры в десятиэтажном доме. Раньше она принадлежала супруге этого самого Игоря Николаевича. Однушку видимо сдавали приезжим на короткий срок. Потому что состояние её было весьма плачевное, пришлось самому делать ремонт. Ну да руки есть, подшпаклевать и покрасить стены — вообще для меня не проблема. Сантехнику и плитку в ванной поменял знакомый отца. Тот сам ему башлял. В принципе меня квартира полностью устраивает. Но под конец первого года обучения пришла повестка с районного военкомата, я же не стал использовать возможность профилонить. В нашем ВУЗе очникам давали отсрочку и меня просто вызвали уточнить данные. А я взял и согласился пойти служить. Ну, военкомовский прапор сразу заторопился оформить все документы. У него, наверное, план по призывникам горел, и он оперативно послал меня на медкомиссию.
Так я загремел на года в войска. Узнав, что у меня есть профессиональные права категории «С», сразу определили в автороту. У многих есть категория «В», но в армии мало легковушек. Максимум командирский УАЗик гонять. Но покататься на дубовой армейской технике мне видимо была не судьба. Меня временно закрепили за тентованным «Уралом-4320». Но он был не на ходу, движок дал клина и с ним возились местные техники. Старший прапор, который командовал местными чумазыми слесарями, посмотрел, как я помогаю его ребятам в ремонте и предложил перейти под его руку механиком. Так у меня и покатило. Всю службу копался в железных потрохах бронированной техники. У нас стояли БМП-2, БМП-3 и БТР-82А. Ну и грузовики с кранами, само собой. Меня служба в принципе устраивала, у нас в роте была своя кандейка. Утреннее построение мы дружно игнорировали, прикрываемые зампотехом батальона. Готовили частенько сами, хотя и в столовке нормально кормили. С батей периодически перезванивались, первое время он злился, что я бросил институт, потом всё-таки принял мой выбор.
Наш ротный техник старший прапорщик Анатолий Трембач нам казался уже дедушкой по возрасту. Ему тридцать пять, жизнь помотала нашего командира по просторам страны. Про него говорили, что он даже в десантуре служил. Но вроде где-то в горячей точке получил ранение и перевёлся в более спокойное место. Командир носил тельняшки, это уставом разрешалось для тех, отслужил в спецчастях.
Мы с парнями как-то были свидетелями, как наш командир отметелил залётных мажоров, которые устроили пьянку в леске возле расположения нашего склада ГСМ. Досталось и им, и их грозным то ли водителям, то ли телохранителям. Трембач и нас пытался заставить заниматься физикой. Но кому охота болтаться как сосиска на турнике.
Неожиданным стал наш с ним разговор, когда я уже получил документы на дембель. В штабе выдали проездные документы и расчёт.
Изначально его идея вызвала у меня резкое отторжение. Оказывается, наш ротный техник тоже демобилизуется. Но он намерен продолжить тянуть лямку. Только уже не за копейки в РА, а на вольных хлебах.
— Вот смотри, Саня. У меня должностной оклад всего четырнадцать тысяч. Надбавка, классность и особые условия — пусть ещё десятка. За звёздочки накинь. По кругу на руки сороковник получается. Много это или мало — суди сам. А вот там, — и командир показал неопределённо в сторону казармы — совсем другие деньги.
— Ну так это понятно. Но ехать к папуасам у меня нет никакого желания, — старший прапорщик собирается подписать контракт с ЧВК и служить где-то в Африке.
— Саня, да послушай меня. Там нормальный военный городок, все наши. Работа та же, что и сейчас. Меня зовут ротным техником, а уже я подыскиваю себе помощников. Если ты пройдёшь отбор, то они обещают от трёх до пяти штук зелени.
Если честно, на медкомиссию я пошёл, будучи уверенным, что меня не возьмут. Да и на собеседовании я понял, что видимо им не подойду. В ЧВК предпочитают матёрых, послуживших мужиков с опытом в горячих точках. Но видимо Анатолий имел там определённые связи, потому что через две недели мне позвонили и предложили подъехать к ним в контору.
Вот там пошёл более предметный разговор. Центрально-Африканская республика, боевых действий там не ведётся. Зловредных партизан тоже пока вроде нет. Наши наёмники занимаются подготовкой и тренировкой местных вояк (армия ЦАР имеет аббревиатуру FACA).
Благодаря сержантскому званию мне положили зарплату 3700 долларов. Для меня это громадные деньги, что и решило окончательно вопрос в пользу подписания контракта на четырнадцать месяцев.
А дальше всё завертелось, закрутилось. В итоге автобус довёз нас до армейского аэродрома, где мы, гружённые как мулы потащились в транспортный ИЛ-76.
В аэропорту города Банги, столице республики, нас быстро растолкали по автобусам. Лично наша группа оказалась в Камазе, переделанном для перевозки людей. А я ещё думал, почему мы прилетели поздно ночью и вместо отдыха сразу выехали на место службы.
Яснее стало, когда мы после отсыпа, высыпали на плац. А там голяк, жара под полтинник, и ни души. Все шкерятся по затенённым помещениям.
Постепенно всё образовалось. Действительно условия сносные. Это наша логистическая база, здесь же склад ГСМ. Морские контейнеры занимают большую часть площади базы. Жильё довольно комфортное. Это домики лёгкого типа. Их просто завозят в готовом виде и подключают к коммуникациям. Две половинки, в каждой живут по два человека. Меня подселили к немногословному крепышу Рашиду. Татарину лет тридцать, и он здесь уже почти год. Но вот просвещать меня по поводу службы не торопится. В домике есть общий туалет. В комнате молотит постоянно потолочный вентилятор и что-то похожее на кондиционер. Внешне один в один моноблок, который врезан в стену. Вот только агрегата в нём нет. Только ёмкость с водой и вентилятор. Рашид говорит, что испарительный охладитель в этой жаре даже лучше. Только воду подливать надо, зато в комнате не так сухо.
Вскоре выяснилось, что Рашид работает на мощном дизельном погрузчике и не имеет никакого отношения к технической работе.
Как и в армии, мой непосредственный начальник — ротный техник. Мы подчиняемся ротному, а через него зампотеху базы.
Работа в общем привычная. В боксах стоит броня. «КамАЗы» и «Уралы» выстроены вдоль забора. В качестве внедорожников здесь используют пикапы Toyota Hilux. Собственно, здесь не базируются вояки, которые занимаются сопровождением колон, охраной золотых и алмазных рудников и прочей ерундой. Но вот периодически эти суровые парни всё-таки забредали к нам. Это когда их тачки попадали в неприятности.
Но моя служба началась опять с КМБ. И если в армии мне довелось пострелять из автомата всего дважды. Это перед присягой и когда к нам приехала проверка. То сейчас мне выдали АК-74М, записав его в служебную книжку и с ним мне в составе таких же новобранцев пришлось побегать. Я и раньше на расстоянии до 100 метров мог попасть в неподвижную ростовую мишень. А сейчас освоил даже начальный этап работы в группе. Амуниция и форма соответствовала климату. Наша песочная цифра, вентилируемые разгрузочные жилеты и панамы, реже банданы. Зачем нам механикам эта хрень стало ясно позже.
Кроме технического осмотра техники и мелкого ремонта, иногда дежурному технику приходится сопровождать колонну автотехники на марше, участвовать в эвакуации и так далее. В этом случае каждый должен быть вооружён согласно штатному расписанию. Но, слава богу, на территории личное оружие сдавалось в оружейку. А вот при поездках в город нам выдавали пистолеты. Обычные ПМ. Места здесь сложные, может змеюка заползти или ещё живность какая наведаться. Поэтому учиться стрелять из короткоствола тоже пришлось. Благо патронов выдавали немерено, даже поощряли тренировки.
Я скоро прочухал, что вставать желательно пораньше, пока нет такой жары. И даже пристрастился вместе с Анатолием насиловать перекладину турника. Днём же мы отдыхали, как и положено белым сагибам. Выползали к четырем часам и работали в боксе до ужина.
Когда мне предложили продлить контракт, я отказался. Несмотря на все уговоры Анатолия и новых товарищей. Меня забодала эта жара и вечное ощущение грязного и потного тела, антисанитария и полное отсутствие личной жизни. Несколько женщин, проживающих на территории базы уже были заняты господами офицерами. В столовой, правда, работали две большие чёрные тётки. На них без содрогания смотреть страшно. Ребята предлагали местных проституток, цена весьма условная. Но глядя на их страшноватые физиономии я невольно задумывался, сколько заразы могу от них нахвататься.
Так с весьма приятной суммой денег, почти полста зелени, я и вернулся домой. На базе и тратить не пришлось, жили на всем готовом.
Но деньги скоро кончились. Я только нормальный ремонт забахал в квартире, купил нулёвый с магазина французский паркетник Рено Каджар, немного приоделся и смотался в организованный тур по Скандинавии. А потом опять встал финансовый вопрос.
Этот завод, запущенный два года назад, выпускал комплектующие для электронной промышленности. Фирма считалась американской и работала по их технологиям. Меня сюда пристроил отец моего одноклассника. Взяли техником, учитывая мой небольшой опыт в этом деле. Вот только работа здесь отличается в корне от всего, что я проходил. Чисто, кондиционированный воздух. Оборудование новое, японское. Сидишь себе в комнате и проверяешь комп. Если появилась запись о неисправности, берёшь сумочку с инструментом и идёшь в цех. Всё работает на пневматике, реже гидравлика. Зачастую не сразу ясна причина, бывает нужно звать электронщика. Допустим какой-то датчик показывает сбой, не проходит команда. Он может быть неисправным, нет ничего вечного. А возможно его нужно всего лишь немного подвинуть. На то он и называется датчиком положения.
Проработав пять лет на заводе, я получил должность бригадира. А это солидная прибавка к зарплате. В мою сферу ответственности входит также заказывать инструмент для ребят и некоторые запчасти для машин.
На заводе всего три сотни работников, включая контору и инженерию. С нашим директором, Иващенко Петром Васильевичем, я лично общался всего несколько раз. Бывало, что он приходил в цех, чтобы узнать, когда заработает остановившаяся линия. И когда меня повысили, то вызвали в директорский кабинет, и шеф лично меня напутствовал. В духе верности компании и всё-такое.
Нет, я считаю, что мне повезло. Платят нормально и никогда не было задержек. Благодаря этой работе я почувствовал себя полноценным мачо. Моя квартирка небольшая, но обставлена по первому классу. Не стыдно девчонок приводить. Я уже два месяца встречаюсь с Оксанкой. Она работает на нашем же заводе, только в конторе. Симпатичная брюнетка, мы сошлись на корпоративе и как-то так неожиданно сблизились. Обычно я не оставляю девчонок больше, чем на одну ночь. А Оксана другая, поэтому я и предложил ей переехать ко мне.
Но все эти планы нарушил один весьма неприятный вечер. Вернее, началось всё ещё в середине рабочего дня.
— Вечно этот Пашок забирает дежурку, — я возмущённо взмахиваю рукой с зажатой в ней бумажкой. Но директорская секретарша Ольга продолжает невозмутимо набирать текст на клаве.
Когда нужно, главный механик подписывает соответствующий бланк и я беру у секретарши ключи от дежурной заводской машины. Вот и сейчас у нас встало оборудование, для ремонта которого необходим новый пневмоцилиндр. А в резерве пусто, зато я знаю место, где они продаются. До конца рабочего дня два часа, запросто успел бы. Если бы не этот долбанный Паша. Его взяли год назад в инженерный отдел. Злые языки поговаривают, что он чей-то родственник. Но тот и в самом деле тупой. Видимо поэтому его и стараются грузить всякой фигнёй. Типа забрать принтер с мастерской или смотаться к смежникам.
Пришлось, скрепя сердце, ехать на своей машине. А когда я выезжал с заводской стоянки, ко мне быстрым шагом подошёл сам Иващенко.
— Слушай, Александр, вот ты мне и поможешь. У меня аккумулятор сдох, а мне позарез нужно через двадцать минут быть в районной администрации. Дежурной машины, как всегда, нет на месте. Будь другом, подбрось. Тебе не по пути?
Мне было совсем не по пути, но как откажешь директору. Я только позвонил начальнику цеха и намекнул, что задержусь по особым обстоятельствам.
Я как идиот проторчал у здания администрации, потом подбросил шефа к его знакомому и опять сижу жду. И если на наш завод такси едут неохотно, то в центре города их навалом. Мог бы и тачку взять.
Часов в шесть вечера наконец-то открылась дверь подъезда и вышел Пётр Васильевич, собственной персоной. Увидев меня, греющего задницу о капот машины, он уверенно направился ко мне. В руках нёс небольшой свёрток, которого у него раньше не было. А когда он подошёл к тротуару, чтобы перейти дорогу, вдруг по проезжей части, ревя мотором, понёсся скутер. Дальнейшее произошло прямо передо мной. Пассажир скутера протянул руку и раздались негромкие хлопки. Я не сразу и понял, что стреляют.
Чёрт, наш директор упал на асфальт, а я как стоял, прислонившись к капоту машины, так и замер. Действия убийцы были неторопливы. Он подошёл к телу и нагнувшись, поднял пакет. Проверив внутренние карманы пиджака лежащего, выпрямился и посмотрел на меня. И так как он был в шлеме с затемнённым стеклом, лица я не рассмотрел. А вот он моё отлично. Наоборот, казалось, он пытается меня запомнить. Окинув взглядом мою машину, сел на пассажирскую сидушку скутера и тот оставив вонючее облако выхлопа исчез в подворотне.
Домой в тот вечер я вернулся очень поздно. В полиции меня мурыжили несколько часов. Пришлось трижды пересказывать каждый шаг сегодняшнего дня.
На работе с утра вроде было всё как обычно. Я не стал сообщать сам о происшедшем. Пусть кому надо, тот и информирует. Уверен, начальство всё уже знает.
Сев в машину в конце рабочего дня, я обнаружил маленький тонкий пакетик. Он завалился под пассажирское кресло и не сразу заметишь.
Внутри несколько листков. Какие-то документы, похожи на банковские. Это шеф вчера выронил, больше некому. Нужно будет в полицию отнести.
