Оглавление
Чтобы принять окончательное решение я решил встретиться и поговорить с Тихоном и Дроном - моими лепшими друзьями, которые мне как родные братья. Тихон и Андроник – два брата родом из крымских греков, которые перебрались в Тобольск вслед за белогвардейцами в двадцать первом году, когда белые массово уходили из Крыма через Турцию, Персию и Каспий в Туркестан, а оттуда в РФР.
Братья были выходцами из керченских мещан, их папенька был служащим при аптекарском ведомстве, а маменька учительствовала в женской гимназии. Февраль 1917 год братья Мексуди встретили кадетами Одесского военного училища. Тихон – старший, ему сейчас двадцать пять, Дрон младше ему двадцать три. Хоть оба брата старше меня, но мое верховенство они приняли сразу, да и как его было не принять если я их по факту спас от смерти выведя из Мёртвого города куда они по своей наивности пошли без проводника, надеясь на собственные силы и удачу. Правда они долг отдали сполна, когда вытащили меня два года назад на себе переломанного после встречи с росомахой, которая как известно бывает опасней косолапого.
Братья Мексуди жили на самой окраине Промысловой слободы, там, где она переходила в мещанские кварталы и где предпочитали селиться греки, итальянцы, болгары и сербы со средним достатком.
Ночной морозец отступил, полуденное солнышко взялось всерьез греть из-за чего не мощенные дороги и проулки наполнились раскисшей грязью. Ох и не люблю я осень и весну, сплошь грязь и непроходимая трясина, там, где раньше можно было хоть как-то ездить и ходить.
Приходилось идти не особо быстро, постоянно смотреть под ноги и выискивать на дороге хоть немного чистые участки, а то того и гляди ухнешь по колено в незамеченную ямку, заполненную до самого верха грязной водой. Распутица, будь она трижды не ладна!
До нужной мне улицы пройти было всего нечего, буквально полчаса и я на месте, но напрямки я не пошел, предпочел дать кругаля, чтобы оглядеться. Периодически возникающее ощущение чужого взгляда на загривке никак не давало покоя.
Кто-то за мной следил. Но кто это мог быть? Чёрный? Он может, с него станется убрать меня по-тихому. Кто бы мог подумать, что взятый когда-то в артель худосочный татарчонок-кряшен заимеет такую силы и наглость. А вот поди ж ты…
Чужой Дар мазнул по мне будто легкий ветерок взъерошил волосы на макушке. Невесомая волна энергии прошла сквозь меня широким порывом и унеслась прочь. Где-то поблизости есть одаренный который пользуется своей силой для поиска собратьев. Причем пользует силу в открытую, не стесняясь и не опасаясь быть замеченным. Что это значит? У кого-то из Владык сбежал крепостной из свиты и его сейчас ищут? Или поиск рассчитан на меня? Всякое может быть, но вряд ли ищут все-таки именно меня. Врагов у меня кроме Черного особо нет, а уж среди одаренных тем более.
Тем не менее я решил изменить маршрут и уйти с дороги неизвестного обладателя силы, который судя по вектору распространения волны Дара находился где-то позади меня. Свернул в ближайший переулок и вышел на параллельную улицу. Я не боялся быть замеченным в использовании Дара. Уж чему-чему, а маскировке своего «солнышка» был обучен очень хорошо, может быть даже лучше, чем кто-либо. Профессор Вышинский не раз говорил, что ни разу в жизни не видел таких монолитных щитов как у меня. Ну еще бы если с пяти лет только и делаешь, что усиливаешь и укрепляешь защиту, тут волей-неволей накрутишь вокруг себя такую броню, что даже не всякому алмазу под силу будет её пробить.
Мягкая и упругая волна Дара вновь мягко коснулась моих органов чувств. Странно! Неужто Одаренный идет той же дорогой что и я? Надо проверить.
Свернул еще раз, но уже пошел в обратную сторону, вернувшись на прежнюю улицу. Если я правильно рассчитал, то невидимый мне обладатель Дара пройдет мимо по соседней улице, а если я вновь почую чужую энергию, то это уже следят за мной.
Чужой Дар вновь коснулся теплым ветерком, но на этот раз вектор был направлен мне в лицо, да и рисунок энергетического потока была чуть иной, никак в первый раз. О чем это говорит? О том, что есть еще один Одаренный, который точно так же ведет поиск с помощью своего Дара. Ну и какова вероятность того, что на соседних улицах в одно и тоже время окажутся два Одаренных, которые будут искать собрата по дару? Нет, я принимаю в расчет тот факт, что Тобольск – это место с максимальной концентрацией Одарённых в Российской Федеративной Республике, одних студиозусов Института тут не меньше пяти тысяч, но, чтобы одновременно двое одарённых вели поиск на соседних улицах – это уже перебор, потому что они банальным образом мешают друг другу.
Могли ли Одаренные пожаловать по мою душу? Вот так сразу и не скажешь. С одной стороны мало кто знает, что я обладаю даром, соответственно мне за глаза и обычных душегубов хватит, а с другой стороны чёрт его знает – в наше лихое время всякое возможно. Тут надо рассуждать по-другому – кому я понадобился настолько, что за мной послали одарённых?
Чёрный хочет убрать конкурента? Колун с утра в церкви не появился, может его уже и нет в живых, а если не станет и меня – всё, считай ватага досталась татарчонку. Возможен такой ход событий? Вполне, но опять же повторюсь – ему проще стрельнуть дуплетом из обреза в упор и поминай как звали раба божьего Алексея Пепла. К чему тут Одаренные? Ну, а почему бы и нет, можно ведь выстроить логическую цепочку: Чёрный – «рыжик» - Одарённые. Именно владеющие даром являются самыми платежеспособными клиентами и покупателями дурманного зелья из Рыжей плесени. Если татарчонок с кем-то связался из Владык, то возможно кто-то из его новых друзей сейчас и идет по моему следу. Но все-равно не понятно, к чему эти поисковые энергетические волны если Чёрный не знает, что я владею даром?
Нет, если ищут именно меня, то только те, кто знает, что я – Ведьмин сын. А таких только двое: профессор Вышинский и покойный Седой. В общем, совершенно не понятно, кто идет по моему следу и зачем.
Чуйка подсказывала, что надо от греха подальше убираться отсюда. Внутренний вещун редко меня подводил, можно сказать ни разу. Бежать!
Ни капельки не сомневаясь и не теряя драгоценного времени перемахнул через ближайший забор, молнией метнулся через завешанный бельем двор, сходу пнул выскочившего на меня дворового пса.
Полотенца, скатерти, простыни, пододеяльники, вновь простыни и наволочки, серые много раз стиранные, не иначе как здесь живет прачка, которая обстирывает какое-то заведение. Бегу, пригибаюсь, ныряю под трепещущиеся на стылом ветерке мокрые полотнища и уже через пару секунд перемахиваю через дощатую ограду следующего двора.
Бегу, с разбегу вскакиваю на штабель сырых березовых дров, поскальзываюсь, но успеваю ухватиться за верх каменной стенки, вдоль которой сложенная поленница. Перемахиваю через очередной забор, ноги мягко пружинят в рыхлом, старом ноздреватом снегу.
Вновь двор. Вроде как тот же, что я уже пересекал. Вновь веревки с сохнущим бельем. Заплутал что ли?! Простыни, наволочки, медицинские халаты, халаты, халаты. Нет, это другой двор. В том не было халатов. Так же быстро пробежал через лабиринты мокрой стирки. Услышал за спиной женский испуганный окрик, переходящий в истеричный визг, перемахнул через ограду и оказался в коротком тупичке, который выходил на тихую улочку, зажатую между глухих заборов.
Фух! Кажись оторвался. Правда не знаю еще от кого, но ушел от погони. Черт его знает, что это было, но лучший способ избежать неприятностей – это вовремя в них не попасть! Если волка ноги кормят, то ватажника ноги обычно спасают от смерти.
Вышел из проулка и быстрым шагом направился вдоль по улице, держась одной из сторон, там, где забор был повыше. Если не ошибаюсь, то эта улица должна будет выйти к кожевенной фабрике и полотняной мануфактуре, которая вот уже как пять лет не работала, а её территорию облюбовали разномастные мастерские и кооперации.
Впереди коротко протарахтел двигателем грузовой автомобиль - из бокового проулка выкатился трехтонный грузовик с открытой водительской кабиной. Машина перекрыла своей тушей всю дорогу, брезентовый тент прикрывавший кузов откинулся и на меня уставился ствол пулемета Максим.
Пулемет?! Серьезно?
Курва!
Добегался!
Позади раздался стрекот автомобильного движка. Обложили! Можно не поворачивается. Толку, и так понятно, что все ходы отступления мне перекрыты.
Запнулся я лишь на секунду, замер ошарашенно, а потом медленно двинул вперед. Иду с опаской и осторожностью пуганное зверя. Оно и понятно, как тут не бояться, когда на тебя смотрит зрачок пулеметного ствола.
Пулеметчика не видно, его прикрывает бронещиток и навес брезента, водитель из кабины исчез, видимо спрятался за кузовом. Позади мерно тарахтит приближающийся автомобиль. Не утерпел, глянул через плечо – метрах в ста за мной крадется старенький «Руссо-Балт» с откинутым верхом, из-за чего видно, что в авто вместе с водителем четверо мужиков по которым так сразу не понятно кто они: лиходеи или полицейские. Оружие: наганы и пистолеты держат в открытую, но при этом едут молча и медленно. Будто бы не захватить хотят, а просто напугать или...
Чёрт его знает, что «или»!
Что вообще происходит?
Впереди - грузовик с пулеметом, позади – архаровцы какие-то, а между ними – я! Ну и как мне быть?
Продолжаю идти вперед, с опаской наматывая нитки Дара на солнышко, по чуть-чуть, едва-едва, чтобы для тех, кто едет в авто за спиной было незаметно. То, что в «Руссо-Балте» одаренные я уже понял, среди пассажиров автомобиля был точно один из тех, кто прощупывал округу энергетическим поиском. Значит все-таки я был прав и это по мою душу погоня.
Вот только что я им плохого сделал, чего они ко мне прицепились?
Вряд ли это проделки Чёрного. Уж как бы он меня не любил, но поверить в то, что татрачонок смог привлечь на свою сторону, такие силы было невозможно. Тут что-то другое. Но, что?
А если…
А если я попал в поле зрения Особого разведочного отделения? Может быть такое? Вполне… контрразведка – это вам не хухры-мухры, у них и пулеметы есть, и люди, и автомобили. Поговаривают, что даже собственные дирижабли и аэропланы есть в Особом разведочном отдалении.
Вспомнить хотя бы тот случай три года назад, когда я наткнулся на раненую комиссарку Нюру…
Да, ну быть не может, о моей мимолетной связи с красной комиссаршей никто в артели не знал. Я помог Анке с ранами, выходил её, ну понятное дело помиловались мы с ней пару ночек, да вывел окольными путями на красную сторону Мёртвого города. Девка – огонь! Страсть какая горячая была у нас любовь!
Впрочем, сейчас не об этом. Надо вырываться из капкана. Грузовик уже совсем близко, еще метров десять, и я упрусь в его тушу. Неожиданно громко лязгнул металлом пулемётный затвор, невидимый мне пулемётчик как бы явственно намекнул, что дальше идти не стоит.
Пальцы правой руки ухватили картечину на связке браслета, длинный луч Дар метнулся к пулемету в кузове грузовика, я плюхнулся на землю и перекатом ушел в сторону.
Луч дара воспламенил порох в пулеметных патронах, затрещали резкие щелчки выстрелов, а потом и вовсе бахнуло – патроны, уложенные в коробку, взорвались; из кузова грузовика донесся дикий вопль боли, я подскочил на ноги и не обращая внимания на рык движка автомобиля за спиной рванул вперед.
Толчок, прыжок. Водительская подножка, короткий капот грузовика, толчок ногами и вот уже забор остаётся за спиной, груда сваленных старых и осклизлых от снега досок, валюсь на них сверху, и кубарем качусь в грязь.
Позади трель свиста, заполошные крики и треск пистолетных выстрелов, над кромкой забора появилась голова, я запулил туда картечину, но специально взял прицел ниже, чтобы не убить, а испугать и отогнать. Мне чужая кровь не нужна.
Поднялся с земли и рванул через заваленный всяким древесным хламом двор. Когда-то тут видимо были складированы штабеля досок, но за годы лежания под открытым небом большая часть из них сгнила, а ровные стопки рассыпались.
Бежать было тяжело, того и гляди, что нога ухнет в капкан из переломанных и сгнивших досок, глубоко засевших в раскисшей грязи и смёрзшейся снежной грязи, но кое-как справился и успел-таки пересечь завал и лабиринт из рассыпавшихся стопок до того, как через забор один за другим полезли преследователи.
Выбрался из грязи, поспешно оттер пуды мокрой земли, налипшей на ботинки и по доскам, уложенным на чурбачках ходок засеменил к воротам, возле которых маячила сухонькая фигура с огромной тулупе. Вернее, маячил только тулуп и торчащая из него берданка.
- Чаво?! Чаво тама стряслося? – тулуп сунулся мне навстречу, грозно тыча берданом. – Ты-то хто таков?
- Полиция! – тут же соврал я. – Красные партизаны в городе! Комиссары на хвосте! Бегом позвони в полицию.
- Как?! – тут же испуганно отпрянул от меня сторож дедок. – Что делать?
- Беги дед, раз воевать не хочешь, - тут же предложил я.
- А, ну стоять! – раздался громкий окрик позади и сразу же треснули два выстрела.
Мельком оглянулся - стреляли в воздух. Преследователи нагоняли, но пока еще были далеко, такая грязь она не то, что пешего, она и колесный бронеавтомобиль остановит.
- Дед давай шустрее, отпирай калитку, а не то красные нагонят и к стенке враз поставят.
- Ходу! Ходу! – замельтешил дедок, скидывая тулуп себе под ноги и резво рванул к воротам.
Пара томительных секунд пока дед возился с засовом, треск выстрелов за спиной, крики преследователей и вот я уже на площадке перед фабричной проходной. Само здание фабрики чуть в стороне, но площадь общая. Оставив деда, рванул из-за всех сил через площадь. Сейчас самое главное успеть оторваться, а то если не сбить преследователей с хвоста, то загонят. И чего они ко мне прицеплюсь? Не понять…
Улица, проулок, еще одна улица, стайка пацанов вяло пинают фанерный ящик, древняя бабка кричит на них и сыпет проклятьями. Мелкая собачонка прыгнула под ноги, пинок и моська с визгом отлетает в сторону.
Дворы, дворы, дворы…
Где-то совсем близко надсадно разоряется длинными трелями полицейский свиток.
Бежать, бежать, бежать!
Скрежет двуручной пилы, возмущенные крики, проклятия и матерщина, какие-то мокрые тряпки на веревках, разваленный нужник, охапки старого, прошлогоднего сена, надсадный визг поросят…заборы, заборы, заборы. Кто-то метнулся справа замахнулся поленом, увернулся от удара, противник провалился и тут же напоролся на мой кулак, а потом еще и по загривку получил вдогонку, чтоб под ногами не путался.
Вновь дворы, заборы, ребятня, баба, выплеснувшая под ноги помои, залихватский свист и улюлюканье в спину. Перескочил через очередной забор, спрыгнул на рыхлую землю вперемешку с речным песком. Стройка! Фундамент, стены до половины человеческого роста, оконные проемы зияют пустотой.
Тихо, никого нет…
Вроде вырвался, убежал!
Осторожно прошел через пустырь перед строящемся домом, перемахнул через невысокий забор, оказался в заросшем вишняком палисаднике, продрался сквозь густой молодняк, торчавший из нерастаявшего сугроба и через кривой проулок выскочил на очередную улицу. Огляделся, заметил извозчика, остановился, перевел дыхание и размерной походкой направился к коляске. Удачно получилось! В таком глухом месте и свободный извозчик? Живет здесь что ли?
- К Институту! – приказал я, забираясь в коляску. – И побыстрее, а то я опаздываю.
Извозчик – крепкий, бородатый мужик в мохнатой, волчьей шапке и стеганом тулупе недобро глянул на мои ботинки и извазюканую в грязи одежду, но после того, как я протянул ему мятую трешку, хлопнул вожжами, и коляска покатила прочь.
Отдышался, перевел дыхание, разогнал по мышцам энергию Дара, чтобы прийти в норму. Беготня по дворам и скачки через заборы – не самое спокойное времяпрепровождения. Дыхание выровнялось, легкие престали гореть огнем, да и сердечко уже не стучало, как молот о наковальню.
Отпустило…
Возвращаться к тому месту, где началась слежка за мной вроде неразумно, но, с другой стороны, для преследователей такой ход будет полной неожиданностью. Да, кто это вообще был, чёрт возьми?! Кому я так сильно понадобился, что дело дошло до пулемета?
Пулемет…
Пулемет явно был лишний в этой заварухе, улица узкая, сжатая с обеих сторон высокими заборами, позади меня открытый автомобиль, который никак не мог уберечь от тяжелых винтовочных пуль. Реши пулеметчик открыть стрельбу он легко мог зацепить кого-то из своих в «Руссо-Балте».
Значит, что? Значит никто не собирался стрелять по мне из пулемета.
Чёрт его дери, если взрыв патронов искалечил или не дай бог убил кого-то из служивых людей, то мне несдобровать. Такое не прощают. Кто же это все-таки был? А с другой стороны, что мне было делать? Сдаваться? Ни за что!
Разумнее было просто дернуть через забор, а не взрывать пулеметные патроны, но сейчас то уже чего…
Был у меня опыт поджога пороха в патронах на некотором удалении, мог я подобный фокус провернуть метрах с двадцати, а может и того дальше, поэтому кстати и предпочитал всегда револьверы, а не пистолеты. Если я могу подобный финт выкинуть, то и другие смогут. А ну как рванет обойма или магазин в рукояти зажатого в пальцах пистолета – враз ладонь в культяпку превратится. А вот с револьвером такой фокус не пройдет, по крайней мере, ранение будет не столь катастрофичным. Даже с помощью дара новую часть тела не отрастить.
Уф, не о том я сейчас думаю. Надо прикинуть как бы мне с профессором Вышинским тайно встретиться и у кого до поры до времени схорониться. Хорошо бы еще в снимаемую комнатенку на чердаке доходного дома тайком пробраться. Там у меня тайник с ценными книгами и кубышка на черный день – без малого пятьсот рублей.
Стоп!
Никакого возврата в доходный дом быть не может. Если неизвестные мне преследователи целенаправленно искали меня, то они конечно же знают где я живу, соответственно там меня будет ждать засада, а тайник с книгами и захоронкой уже вскрыт. Одаренный может за считанные минуты найти любой тайник. Еще и Архипа-дворника подставил, черт их дери, этих неизвестных!
Охлопал карманы: кошелек, связка ключей, складной нож – на месте. Двухзарядный пистолет с кобурой слава богу тоже не выпал, но цеплять я его для скрытого ношения не стал, не дай бог припрет, хорошо бы успеть его выкинуть, а то задержание с таким оружием при себе – это уже считай билет в тюрьму. В кошельке тридцать рубликов осталось. Если экономить, то на неделю где-то можно снять укромный уголок со скудной жрачкой.
Ладно, прорвусь. Бог не выдаст, свинья не съест.
Надо только как-то с Андрей Ильичом повстречаться, да определится забирает он меня с собой в Америку или нет. Хотя, может и не надо мне с ним сейчас искать встречи, понятно же, что меня караулили после общения с ним. Может и вовсе всё дело в Вышинском, а не в моих каких-то делишках, которые никак не тянут на погони с пулемётом и стрельбой. Если у профессора есть возможность вот так за здорово живешь выложить двадцать тысяч за гроссбух Седого, то скорее всего есть у него в шкафу кое-какие скелеты, за которыми только с пулеметом и приходят.
Завет Седого!
Вот что мне надо добыть в ближайшее время! Добуду амбарную книгу артели сразу же избавлю себя от половины проблем – там тебе и связи нужные, и обязательства полезных людей, и в денежки немалые можно кое-какие записи превратить.
Коляска между тем кружила по улицам, изредка ныряя в сквозные дворы и пересекая глухие проулки. Ямщик вез меня настолько окольными путями, что сперва я даже обрадовался такому маршруту повозки, а вот теперь напрягся, уж больно диковинно он ехал…и вовсе не в сторону Института!
- Тормози обормот! – злобно выкрикнул я. – Ты куда меня завез, сучье племя?!
- Извиняйте барин.
Возница обернулся на ходу и тут же двинул меня рукоятью плетки, зажатой в его правой руке. В последний миг я успел отклониться - удар пришелся не в висок, а вскользь по скуле. Плюхнулся назад, тут же поджал обе ноги и что есть сил выстрелил ими, метя в спину бородатого извозчика, но тот ловко подскочил, увернулся от моего выпада и наотмашь саданул плетью в ответ. Я выставил руку, принял на ней удар, не обращая внимания на вспышку боли, ухватился за кожаную плеть и шарахнул по кучеру энергией Дара, понимая, что на такой дистанции его вусмерть поломает, но раз пошли такие пляски, то сам виноват. К моему глубочайшему изумлению, бородатый извозчик лишь побледнел, сдавленно хекнул и ударил в ответ тараном силы! Щит, выставленный на автомате, принял на себя энергетический удар, я пошатнулся, но удержался на ногах, шарахнул в ответ исчерпывая накопленный запаса дара практически до донышка, кучер прикрылся выставленной пятерней, побледнел лицом из его крупного носа картошкой хлынула кровь, но здоровяк не сдавался, а дальше, я краем глаза увидел справа мелькнувшую к коляске тень и в моей голове взорвался артиллерийский снаряд или адская машина анархистов, тут уж и не разобрать, что с такой силой рвануло внутри моей черепушки.
Проваляться в забытьё долго мне дали, какой-то скотиняка плеснул на лицо холодной воды, вот я и пришел в себя. В голове звон будто бы я внутри царь-колокола оказался по которому отчаянно бьют осадным тараном. В голове не просто шум, а настоящий рев урагана.
Меня подхватили под руки и потащили куда-то ноги безвольно волоклись по земле, скребя носками ботинок булыжную мостовую. Чертов шум и звон никак не давали сосредоточится на Даре, такое чувство будто бы его вообще отрезали и теперь я не одаренный, а обычный человек.
Не дай бог! Жизнь без Дара невозможна, уж лучше ослепнуть и оглохнуть, чем лишится доступа к внутреннему солнышку.
Что за дьявол? Как такое может быть? Да я вдрызг пьяным мог всегда ухватиться за ниточку Дара и размотать его. А сейчас что произошло? Так сильно по голове шибанули? Так меня и раньше шибало будь здоров, но ничего, связи с даром не терял. Или тут нечто другое?
Мое обездвиженное тело забросили на жесткий пол, который спустя пару секунд мелко затрясся. Повезли? Кузов грузовика? Куда везут? Почему нет звуков? Я оглох?
Пут я на себе не чувствовал…вроде бы. Я вообще ничего не чувствовал.
Что происходит?
Сознание?! Я ведь в сознании! Значит могу размышлять. Да, я ничего не вижу и не слышу, а также не чувствую своего тела, но я могу размышлять.
Cogito ergo sum! Я мыслю, следовательно, я существую!
Надо успокоится. Дар внутри меня, его там не может не быть, его нельзя из меня прогнать. Я – Ведьмин сын и в отличие от тех, кто получил доступ к дару в Чёрных пирамидах Мертвого города, я со своим даром родился, я с ним буду всегда. Мой дар можно только временно заблокировать, но убрать его из меня и разделить нас на веки вечные – нельзя!
Подождите…
Я же чувствовал вибрации досок под спиной, когда меня забросили в кузов грузовика. И как носки ботинок скребли брусчатку мостовой тоже чувствовал. Значит какие-то органы чувств мне все-таки доступны!
Эта простая мысль так меня вдохновила, что я чуть ли не сразу смог ощутить внутри себя легкую пульсацию дара. Едва заметную, еле видную, но вполне себе осязаемую. А мне больше и не надо, за долгие годы маскировок я привык оперировать с микроскопическими пульсациями внутренней энергии.
Нет, так просто меня не взять, тут вы ошиблись господа хорошие. Сейчас Лёшка Пепел вам покажет почем фунт лиха!
Я ухватился за кончик лучика солнышка и принялся его наматывать, чтобы распалить Дар. Виток за витком, виток за витком…
- Барин?! – раздался надо мной удивленный возглас, который без сомнения принадлежал бородатому вознице. – А малец-то очухался, к Дару потянулся!
- Да и иди ты?! – удивленно ахнул незнакомый голос. – Вот ведь неугомонный…
Не успел я обрадоваться возвращению слуха как что-то мокрое шмякнулось мне на лицо.
Тряпка с хлороформом! - успел подумать я, проваливаясь в бездонные глубины сна. Против хлороформа никакой дар не сдюжит…